Повести. Рассказы. Пьесы

Голос умолк, огонь тотчас погас, а потом чья-то рука отодвинула край плащ-палатки и над землей показалась голова.

— Что случилось?

— Где часовой?

— Как где? Вон там.

— Где, я спрашиваю?

— Эй, новичок! Эй!

Но ответа не было. Не было и слышно, чтобы кто-то полз. Вообще ничего не было слышно. Вокруг лежала темнота, густая немая темнота.

— Черт те что… Странно, — сказал человек, вынырнувший из земли. — Эй, ты… Алло! Он же только что стоял вот тут, в двух шагах от нашего укрытия.

Солдат вылез на поверхность земли и стоял теперь рядом с пришедшим.

— Там кто-то ползет, — сказал пришедший. — Это точно. Сейчас этот гад притаился.

— Надо поглядеть, — ответил тот, что вылез из земли. — Пойдем поглядим.

— Гм… Во всяком случае, тут должен стоять часовой.

— Вы и заступайте — ваш черед.

— Да, но…

— Тише!..

Было слышно, что шагах в двадцати от них кто-то ползет по земле.

— Что за дьявольщина!.. Правда, ползет, — сказал тот, что вылез из земли.

— Быть может, это иван… один из вчерашних… Очнулся теперь и пытается уползти.

— А может быть, их разведчик.

— Где же наш часовой, черт его дери?

— Ну что, пошли посмотрим, что к чему?

— Пошли.

Словно по команде, они распластались на земле и поползли. Снизу все выглядело по-другому: всякий ничтожный бугорок казался горой, заслоняющей горизонт, и лишь иногда где-то впереди мелькала чуть более светлая тьма — небо. С пистолетами в руках продвигались они метр за метром по грязи.

— Фу ты, дьявольщина! — зашептал тот, что вылез из земли. — Тут валяются эти… вчерашние…

Пришедший тоже тронул рукой мертвеца — холодный, словно налитый свинцом мешок. Вдруг они замерли не дыша — совсем близко снова раздался этот чудовищный хруст — будто кто-то со всего маху дал кому-то по морде, потом они услышали чье-то сопенье.

— Эй, кто там? — крикнул тот, что вылез из земли.

В ответ на этот крик все звуки смолкли, чувствовалось, что кто-то совсем рядом сдерживает дыхание, и, наконец, раздался робкий голос:

— Это я.

— Фу ты, дьявольщина! Чего ты здесь делаешь, вонючая задница! Только людей пугаешь! — заорал тот, что вылез из земли.

— Я ищу тут кое-что…

Те, что ползли, встали и двинулись на голос.

— …ищу себе башмаки, — продолжал объяснять тот, но они уже стояли над ним; их глаза привыкли к темноте, и они различали вокруг валяющиеся на земле трупы — штук десять — двенадцать, похожие Ўна черные корявые пни, и над одним из этих пней стоял на коленях часовой и возился со шнурками.

— Какого черта ты не на своем посту? — сказал тот, что вылез из земли.

Вдруг пришедший кинулся на землю и склонился над мертвецом. Тогда часовой уткнул лицо в ладонь и принялся тихо и трусливо выть, словно зверь.

— Ой! — охнул пришедший и тихо добавил: — Зубы тебе нужны? Золотые коронки? Да?

— Что, что? — не поняв, переспросил тот, что вылез из земли. А часовой завыл еще громче.

— Ой! — снова вырвалось у пришедшего. Казалось, вся тяжесть земли придавила ему грудь.

— Зубы? — переспросил гот, что вылез из земли. Он тоже стремительно опустился на колени и вырвал из рук часового матерчатый мешочек.

— Ой! — только и произнес он и выразил в этом звуке всю меру человеческого отвращения.

Пришедший отвернулся, приставил дуло своего пистолета к голове часового и нажал курок.

— Зубы! — пробурчал он, когда отгремел выстрел. — Золотые зубы.

Они медленно поплелись назад и ступали очень осторожно, пока не отошли от того места, Где валялись мертвецы.

— Теперь вам стоять, — сказал тот, что вылез из земли, прежде чем снова исчезнуть под землей. — Ваш черед.

— Да, — ответил пришедший, медленно побрел по грязи к своему блиндажу и тоже скрылся под землей.

Он сразу понял, что молодой все еще не спит, в тишине по-прежнему раздавались те слабые невнятные шорохи, которые всегда раздаются, когда лежащий рядом не может уснуть.

— Зажги свечу, — тихо сказал пришедший. Желтое пламя, вздрогнув, слабо осветило их яму.

— Что случилось? — с ужасом спросил тот, что моложе, увидев лицо товарища.

— Нет часового, — сказал он. — Заступай!

— Хорошо, — послушно сказал парнишка. — Только дай мне, пожалуйста, часы, чтобы я вовремя разбудил подсменного.

— На, держи.

Тот, что постарше, присел на солому и закурил. Он задумчиво глядел на мальчишку, который надел ремень, шинель, подвесил к поясу гранату и устало склонился над автоматом.

— Ну, все, — сказал малыш, — будь здоров!

— Будь здоров.

Тот, что постарше, задул свечу и остался в полной темноте, совсем один, в земле…

МОЕ ГРУСТНОЕ ЛИЦО

_{Рассказ, 1950}

перевел И. Горкин