Повести. Рассказы. Пьесы

Кельнер. Два пива.

Хрантокс. Найдите, пожалуйста, в телефонной книге: Донат Анна, Софиенштрассе, 7.

Носильщик. Донат?

Хрантокс (с легким раздражением). Да, я полагаю, что она вышла за Крумена.

Носильщик. За вашего брата?

Хрантокс (гневно). Не задавайте вопросов, ищите.

Кельнер. Пожалуйста, два пива.

Хрантокс. Спасибо.

Носильщик (листает телефонную книгу, бормочет). Донан… Домщик… Домш… Дон-Боско-Гейм, Донат Вернер, Софиенштрассе, 9. Анны Донат нет.

Хрантокс. Посмотрите получше.

Носильщик. Я смотрю внимательно. Нету Анны Донат.

Хрантокс. Тогда посмотрите на фон дем Хюгель.

Носильщик. Смотреть на букву «х» или на «ф»?

Хрантокс (нетерпеливо). На «ф».

Носильщик (листает книгу, бормочет). Фон Аанен, фон Дерих, фон Дессен, фон дем Хюгель Анна, Софиенштрассе, 7.

Хрантокс

. Профессия?

Носильщик. Не указана.

Хрантокс. Она не вышла замуж. Запишите номер телефона. (Тише.) Ей было шестнадцать, когда я ушел. Мы втроем были всегда вместе: Анна, Крумен и я. Вместе ездили на море, катались на аквапланах. Я вел моторку, а Анна и Крумен мчались на досках. Нам было весело. Мы вырезали свои инициалы на коре векового дуба: АФДХ-ПД-КД. Когда шел дождь, мы целые дни напролет носились по лесу, собирали ягоды и варили на костре суп из того, что нам удавалось выклянчить: немного крупы, картошки, иногда яйцо. Мы боялись идти домой, боялись не наказания, а того, что наши родители называли «своей свободой».

Носильщик. Может быть, вам следовало взять с собой брата и девушку?

Хрантокс. Началась война.

Носильщик. Война началась лишь в 1939 году, спустя восемь лет после того, как вы ушли из дома.

Хрантокс. О, вы точно все рассчитали. Нет. Крумен не пошел бы со мной без Анны.

Носильщик. А вы?

Хрантокс. А я бы во второй раз не ушел без Крумена. Мне казалось правильнее уйти одному и остаться одному. Я был уверен, что найду ее в телефонной книжке под фамилией Анны Донат.

Носильщик. Ах, вот оно как!

Хрантокс. Вы поняли?

Носильщик. Не совсем.

Хрантокс. Но хоть кое-что?

Носильщик. Да.

Хрантокс. Я сам, пожалуй, понимаю не больше. Но в тот летний вечер я твердо знал, что мне надо уйти одному, и я ушел.

Носильщик. И все же вы дважды поворачивали за братом, а не за девушкой.

Хрантокс. Совершенно верно — дважды поворачивал назад, но затем снова ехал вперед. Крумен любил меня, как любят только Господа Бога. Я был для него чистым, правдивым, великим. Все, что я делал, было благо, но на самом деле он один обладал теми качествами, которыми восхищался во мне. Мне правильней было уехать, чтобы Анна осталась с ним. Теперь вы понимаете?

Носильщик. Больше, но не все. (Тише.) Так вы не хотите позвонить по телефону?

Хрантокс. Анне Донат я мог бы позвонить, может быть, даже навестил бы ее, но Анне фон дем Хюгель — нет, не могу. Мне уже не семнадцать, мне на двадцать шесть лет больше, я многое забыл, почти все. Тогда я был уверен, что лучше уйти одному, оставив их здесь. Понимаете? Я плачу вам за час по таксе тяжелой работы, чтобы вы поняли. Хороший рассыльный обязан выслушивать различные признания.

Носильщик

. Я понимаю все больше. Уже без четырнадцати минут час. Но вы ведь не поедете этим поездом?

Хрантокс. Почему бы мне им не поехать?

Носильщик. А что вы будете делать в Афинах?

Хрантокс. Я поселюсь в гостинице. Ненадолго. Там посмотрю. Может быть, вернусь назад в Латинскую Америку, а может быть, еще куда-нибудь. Деньги у меня есть. Мясо теперь в цене, а у меня большие стада. Мне сопутствовало счастье — я многое делал вовсе не ради денег и все же при этом изрядно зарабатывал. Я скупал у людей, покидавших страну, их тощие участки, их дома, их скот ради того, чтобы им помочь, дать им денег на дорогу, но все это потом превратилось в золото. Восемь лет спустя цены на землю подскочили, да и на дома тоже, а скот все дорожал. Мое добросердечие обернулось банкнотами, а сочувствие принесло неожиданный барыш.

Носильщик. Видно, Господь благословил ваши дела.

Хрантокс. Вы говорите — благословил. Что я, Авраам, Иаков или святой Иосиф?

Носильщик. Выпьем за здоровье… За здоровье вашей девушки. Сейчас без десяти минут час.

Хрантокс. Да, за здоровье Анны.

Носильщик. Вы сейчас позвоните по телефону, поедете к ней и узнаете, что у вас тогда не было никаких причин уйти одному.

Хрантокс. Крумен не мог бы жить без Анны.

Носильщик. А вы смогли.

Хрантокс. Да. И Крумен умер не от этого — ему было двадцать четыре. Вы записали номер телефона?

Носильщик. Да. Уже время. Если вы все-таки решили ехать этим поездом, то через четверть часа мне нужно взять чемоданы.