Повезло?

Третий рюкзак. Ого! Новенький «трехдневник», навороченный по максимуму вариант для охотника, сорок пять-пятьдесят литров, с клапаном для мягкой фляги (и самой флягой в комплекте), регулировкой всего что только можно регулировать, с жесткими вставками под спину, короче – мое! Открываем… ну, все, как всегда! Клада нет, волшебной палочки тоже не наблюдается. Белье, жилетка и носки! Причем все это на тушку раза в полтора поболе моей – точнее даже, на меня, но до клиники. То есть, на уже вполне взрослого, даже потихоньку стареющего мужика, с небольшим пузцом. Но – той же фирмы и одинаковой упаковки, что и предыдущие. Консервов только три банки, зато несессер фабричный, и наполнен нормально так, с запасом. Те же 7,62х51, три пачки, пачка пистолетных с какой-то невиданной мной еще маркировкой, явно заленточные, комплект чистки и ухода, в кучу, а вот это что? Бумажник? Надо же, и деньги есть! Немного, но и семьсот… шестьдесят экю на земле не валяются! А вот это что? Ах ты ж… с-сссучара!!!

В развороте бумажника были фотографии, сделанные явно здесь, в «новом мире». Улыбающаяся семья, посредине сидит глава семейства, плотненький такой, типичный бюргер, сзади на его плечо рукой опирается мамаша, этакая классическая фрау, по бокам стоят два сына с винтовками, вот этими самыми SIG-ами, в руках, а на коленях у папы сидит фигуристая дочка лет так «пятнадцать-плюс», с небольшой винтовкой уже на ее коленях; все пятеро весело улыбаются в камеру. Следующая фотография – папа и сыночки, все так же улыбаются – но на фоне двух тел, из которых одно явно подросток или ребенок! Третья фотка – похожа на вторую, но уже с участием доченьки, на дальнем фоне сгоревший «урал», на коленях перед этой сволочью окровавленная девушка в форме… форме РА?! Та-а-ак, выродок, ты подыхать будешь до-о-олго! Это я теперь знаю наверняка! Это, получается, я эту развеселую семейку на 0,5 умножил?! Ну, теперь стоит умножить попроще, на ноль!

- Я Варан, прошу капитана Маслова или лейтенанта Кузьмина подъехать к моей машине, есть вопросы. Повторяю, капитана или лейтенанта к моей машине, побыстрее, важно. Прием. – выдал я по рации.

- Через десять минут буду. – коротко ответил динамик капитанским голосом.

Капитана я встречал снаружи – у меня руки зудели отдать ему эти фотографии – ведь только сутки, как наши ушли прочистить в некоторых головах понимание соседских отношений. Должны еще быть только на подходе, а эти мрази выжить не имеют права. Это не женщины, это… оно дышать больше не должно!

Маслов, выйдя из машины, недовольно пробурчал:

- И чего тебе на этот раз от меня понадобилось? Только собрался передохнуть. Не могло потерпеть до завтра? Так, что случилось?! – он наконец обратил внимание на мой вид. Меня буквально трясло! Я молча полез в кемпер, жестом позвав его за собой. Капитан протиснулся в люк и снова спросил:

- Ну и что?

Я только ткнул пальцем в лежащую на столе стопку фотографий. Капитан сначала недоуменно взглянул на меня – верхняя фотография вполне себе нормальна для местных условий, но уже со второй он так и впился в них глазами. Просмотрев все восемь, пошедший пятнами Маслов глухо выдохнул:

- Вовремя. Наши там… недалеко… сейчас. И – спасибо, за то, что не дал этим выбл…кам уйти. Теперь никто из них не уцелеет, и есть, что показать… остальным. У тебя все?

- Пока – да. Только – если нужно, я готов… поучаствовать. И как боец, и как… поговорить с этой гнидой. Вы – военные, вам нельзя, наверное. А у меня моральных и должностных препятствий нет. Надо – на мелкие лоскуты порежу. Медленно… – я даже сам от своего голоса чуть струхнул. Капитан, слыша от, как он думал, сопливого пацана-переселенца, пусть и обстрелянного, подобное, чуть нервно передернулся и отрицательно помотал головой:

- Пока не надо. Буду помнить. Все, давай. У меня теперь… дела…