Повезло?

- Тебе же, щенок, по-хорошему предлагали – поделиться? А ты в несознанку ушел… Ты что, серьезно думал, что никто не поймет, как тебя на самом деле звать, а, Маньяк? – и особист с видом превосходства покрутил отобранной у меня флешкой перед моим носом – Парень ты резвый, но не с серьезными людьми тебе тягаться. Хотя все пошло и не совсем правильно, но итог будет тот, что нужно – ты на каторге, а то, что нужно уважаемым людям – у них в собственности. Да, к тебе гости… – он выглянул за дверь и позвал – Господин Каровский, можете войти – но только без рук.

В камеру ввалился здоровый боров, иначе не скажешь. Злобные глазки пылали торжеством, а знакомый голос буквально сочился ненавистью:

- Ты, тварь, думал, удрать сможешь?! Не-е-ет, ты теперь сдохнешь, как последняя крыса! После суда я сам займусь твоей судьбой, ублюдок! Таких на каторге любят, но до нее ты не доедешь, обещаю! Зато все удовольствия получишь, щенок, последним пидо…ом станешь, перед тем как сдохнуть, ты молить будешь, чтоб тебя добили, сука!!!

- Спокойнее, Тугрик, еще не время. Погоди, через час-полтора суд, а там я тебе его обеспечу в ленточке упакованного. – вмешался особист, видя, что урка теряет контроль. Я старался выглядеть напуганным и жалким, да собственно, и стараться особо не приходилось – мне и так было реально страшно. Старшина, блин, не подведи! Дай боже, чтоб Комлев, Скворцов или хоть Маслов были недалеко! Или меня тут и зароют, причем действительно, еще и мечтать об этом буду! Тут в камеру заглянул еще какой-то тип и знакомым голосом скомандовал:

- Вы чего здесь с этим щенком торчите?! Хватит пузыри пускать, Тугрик, я же тебе сказал, его голова твоя, но чуть позже. Так что пошли, никогда еще судьей быть не приходилось! – он хохотнул.

- Конечно, Георгий Маркович, сейчас идем. – отозвался боров и вопросительно глянул на особиста. Тот кивнул и деланно сожалеюще вздохнул:

- Ну, молодой человек, до свиданья. Жаль, что все так сложилось… Но вы сами виноваты, вас предупреждали. Так что извините, увы. – и вышел. Кто-то за ним закрыл дверь и скрежетнул засовом.

Через час-полтора меня вывели из камеры двое здоровых лбов и повели на улицу. Блин, меня что, уже врагом народа объявили?! Нифига себе, встречают!

Перед входом в здание собралась неслабая для Новой Земли толпа, человек под триста. Все с оружием, а когда меня вывели, часть начала что-то орать и махать стволами в мою сторону. Я удивленно покосился на конвоира и спросил:

- Это кто такие? Чего им-то я сделал?

- А твои художества, гад, по новостям уже часа два показывают! – зло ответил конвоир и добавил – Шагай, сволочь, тебя ждут. Дорожку на каторгу ты себе обеспечил!

Меня провели сквозь толпу, заполнившую небольшую площадь, причем я отчетливо слышал клацанье затворов и злобные выкрики, и, миновав небольшой «предбанник», втолкнули в здоровый зал. Оформлено помещение было в старосоветском стиле – трибуна-сцена с занавесом, зал с креслами для кинопросмотра (возможно, кстати, в прозаические моменты жизни это просто кинотеатр?), и деревянная такая загородка чуть в стороне перед трибуной. А народу собралось… Человек двести, может на полсотни меньше. Набились так, что и в проходах между кресел сидят! О, и кино снимают! Интересно, а это «подконтрольные купленные СМИ» или «независимые новости»? Ну, если выживу, то точно буду новостью номер один! Ага, запихнули в загончик, все как положено, на такой скамеечке не посидишь нормально, обязательно скукожишься и будешь «общипаным птицем» выглядеть. Чувствуется опыт «специалистов»… О, начинают!