Повезло?

- Как всегда, коротко и по теме. Машины твои едут сюда самоходной баржей, по Амазонке. Послезавтра… или даже завтра будут здесь. Кроме того, тебе на счет кинули премии за бандюков, там что-то около двадцати шести или семи штук, это с вычетом за доставку техники и за лечение в госпитале. Плюс, как обычно, горка оружия и амуниции, никто не сортировал, скинули почти все, что нашли, и машинка еще одна – тот самый «ранглер», что баба та хотела… В принципе, тебе еще одна положена, по идее – из тех трех, что ты на дороге подбил. Но, во-первых – не ты их гнал, так что по 25% минус. Ремонт – тоже не на тебе был, считай, одна машина в пролете. Во-вторых, «ранглер» захвачен, в общем-то, не тобой – так что просто обмен получается. А на стоимость оставшейся, ну, твоей доли, тебе записали всех бандюков, даже живых… пока еще, считая и захваченного главаря, плюс оружие их. Знаю, тебе не надо – но это те же деньги, и нормальные вполне. Без претензий? Да, там еще дом от Каровского остался, неплохой домик с нормальным участком, его тоже решено на тебя записать, ты ж его вместе с сынулей сам грохнул; в общем-то, городские власти не против. Только тут сложности есть – ты ж у нас не гражданин и пока не собираешься. Так что дом считается в ведении городских властей, пока ты либо не определишься, либо не… ну, с твоим образом жизни… ты понял. Но имей в виду – если что, дом неплохой, ребята говорили. Даже гараж есть, кажется. То, что осталось от Шмуловича – а там вообще усадьба серьезная – пока что думают, куда деть. Никто из городских не выразил жилания жить в этом гниднике, с такой-то славой... Но и продавать, тем более пришлым, не хотят. Но там твоего ничего нет, машинку Седого ты в хлам превратил сам, стволы тебе покидали в общую кучу, так что все честно.

Я задумчиво покивал головой и вспомнил про еще одну проблему:

- Слушай, Тимофей, а как с этим, вашим, Рябокозлом, дальше?

Лейтенант пожал плечами, с трудом согнав с лица брезгливую гримассу:

- В целом – уже никак. Рябенко не выдержал угрызений совести и застрелился вчера вечером. Особого выхода у него и не было, честно говоря. Всех его сбережений и собственности хватило бы на два-три года существования… где-нибудь. Из города его собирались вышвырнуть, восстановить подвижность ног он не мог, а если б мог, то повесили бы сразу. Он и жил-то только потому, что уже был неопасен, вот и решил… не тянуть. Здесь калеки живут только тогда, когда за ними свои, которые защитят и накормят, ну и работу по силам дадут. Этот же был одиночкой, а бойцы из его взвода, про его делишки узнав, только что не плевались при одном упоминании. Дали говнюку пистолет с одним патроном, и клеенку подстелили, чтоб не вымывать после него потом… А его подельника, такого же почти урода, на каторгу, на двадцать лет. Если вдруг выживет – то все равно уже никому и ничего не сделает, там через месяц вешаются, бывает. Ну да и хрен с ними обоими. – Скворцов махнул рукой, закрывая тему.

- Относительно тебя – остаться в ППД тебе можно, но на практически казарменном положении. Сам понимаешь – дружба дружбой, а махорку курим каждый свою. Ты это сам выбрал, когда от гражданства отказывался. В армейском расположении тебе пока делать нечего... Так что, если не хочешь проторчать два месяца в госпитальном парке или во дворе гостиницы, и ни ногой наружу, то есть один вариант.

Я усиленно закивал, показывая, что полностью согласен с выводами Тимофея. Он тоже понимающе кивнул и продолжил: