Повод для разговора

— Как-то никто не приходит на ум, — сказала она.

— Ладно, Грейс! — Он внезапно вернулся к прежнему, разгневанному тону. — Что? Ты хочешь развода? Чего ты добиваешься? Я сделаю все, что ты скажешь!

— Развод? — Она придвинулась поближе к телефону, как будто ей это было необходимо, чтобы решить, насколько серьезно следует воспринимать его слова. Она подумывала о разводе, но только про себя, никому не поверяя этих мыслей. Услышать, что он предлагает развод, было неожиданно и пугающе.

— Ты этого хочешь? — спросил он.

Она ответила ему вопросом на вопрос, стараясь не выдать своей тревоги:

— А ты этого хочешь?

Она не была единственным человеком в конюшне, ждавшим его ответа. Всего в нескольких метрах от кабинета, сидя на лесенке возле стойла, Каролина, затаив дыхание, старалась не заплакать.

Она не собиралась подслушивать разговор своих родителей, а пробралась в конюшню лишь пожелать доброй ночи лошадям. Когда она услышала звонок телефона из кабинета, не имеющего потолка, когда донесся голос ее отца, девочка чуть не ринулась туда поговорить с ним. Но потом начались крики, и она ужасно испугалась, она только скрестила пальцы и молилась, чтобы родители помирились.

— Я считаю, нам надо поговорить! — ответил Эдди. — Если ты этого не хочешь, то я не знаю, что еще делать! Неужели ты полагаешь, что я буду постоянно звонить тебе и просто позволять говорить мне, какое я дерьмо, до конца моей паршивой жизни?

— Не знаю, — сказала она.

Грейс взяла ручку, нацарапала слово «развод», затем принялась зачеркивать его толстыми, черными линиями, пока не прорвала бумагу. Тогда до нее дошло, что на самом деле она хочет, чтобы Эдди как-то наладил их отношения, чтобы он обнял ее и утешил так, как успокаивал и утешал Каролину, когда та вскрикивала и просыпалась, увидев плохой сон.

— Ты просишь меня решить немедленно? Ты не слишком торопишься?

Она закусила губу, тотчас же пожалев о своем жестком тоне. «Прости», — беззвучно прошептала она в направлении микрофона, но не смогла заставить себя произнести это слово вслух.

— Эй, скажи, что думаешь, Грейс, — предложил Эдди. Я — дерьмо, так? Но, если ты чертовски занята, да простит Господь, что столь незначительное препятствие, как наш брак, встает между тобой и проклятыми соревнованиями по верховой езде!

Прежде чем она успела ответить, «что проклятые соревнования по верховой езде» тут совершенно ни при чем, раздался резкий щелчок, затем сигнал отбоя. У нее разламывались от боли виски, когда она нажала кнопку выключения громкоговорителя. Гудки прекратились, но головная боль стала еще сильнее.

Неужели так заканчиваются все браки: градом сердитых слов, упреков и непониманием? Что теперь? Что дальше? Она уронила голову на руки и почувствовала холодную, гладкую поверхность обручального кольца, давящего на бровь, кольца, подаренного ей Эдди. Точно такое же, но более широкое, было запрятано в один из ящиков его письменного стола. Свое она носила постоянно, даже когда мыла посуду или шла плавать.

Грейс сняла кольцо и стала изучать левую руку. На пальце образовалась полоска, более бледная, чем остальная кожа. Она держала кольцо в руке и поражалась, как оно, такое маленькое и легкое, столько значило для нее? Затем она сжала его в кулаке, закрыла глаза и принялась искать в темноте ответы, но ей никак не удавалось найти их.

По другую сторону фанерной перегородки, отделяющей кабинет Грейс от остального помещения, Каролина, подняв глаза, увидела Джеми, молча манящего ее идти с ним. Ей было так грустно, что она с готовностью дала ему свою руку и позволила повести себя в другой конец конюшни.

На полпути к двери она остановилась, она не могла сделать больше ни шага от усталости. Ей хотелось, чтобы отец оказался рядом и отнес ее домой. Она была слишком застенчивой, чтобы попросить Джеми отнести ее, но он, казалось, понял, чего ей хочется. Он также знал, что им следует вести себя очень тихо. Каролина поняла по голосу мамы, как та была сердита на папу, и ей не хотелось еще больше огорчать мамочку. Надо было что-то сделать, чтобы заставить их снова полюбить друг друга. Обхватив Джеми руками за шею, она устремила взор на звездное небо и безмолвно загадала желание: «Господи, пожалуйста, не дай моим родителям развестись».

Когда Грейс добралась до дома, Эмма Рэй, свернувшись клубочком с Гувером на диване, смотрела старый фильм с Барбарой Стэнвик. Несмотря на усталость, Грейс чувствовала себя слишком взвинченной, чтобы уснуть, поэтому прошла на кухню, взяла большую миску с поп-корном и присоединилась к сестре. Но уже через несколько минут ее мысли переключились на Эдди, и вскоре она настолько углубилась в свои размышления, что даже не заметила, как Эмма бросила в нее поп-корном, желая привлечь ее внимание.

Громкий стук в дверь вывел ее из транса. Она порывисто села и бросила вопросительный взгляд на сестру. Они подумали одно и то же: «Эдди? В такой час?»

— Гувер! Тихо! — крикнула Эмма Рэй собаке, громко залаявшей, как бы в знак протеста против столь неожиданного вторжения в такой мирный вечер.