Поводок для пилигрима

Старик медленно поплелся впереди меня. Шел тяжело, будто нес на себе полмира.

˗ Здесь ждите, ˗ не взял я Волчат с собой. ˗ За мостом приглядывайте.

Идти не далеко, в сто шагов. Под сводами храма, по полированному камню мечутся отблески огня редких светильников. На полу угадывается мозаичная фреска, неоднократно мною видимая в других местах. Двуглавый змей с аппетитом разинул пасть над бренным миром людей. Скользко. Не идешь, семенишь. Коридор входа упирается в молочно-мраморную плиту испещренную рунами и, разделившись, спускается лестницами с двух сторон. Светильник в том, что слева, озаряет огромную урну. Аэхе поворачивает в другую сторону. Иду следом. Поворот и входим в неф. Без изысков. Низкий потолок тяжело висит над макушкой. Вдоль стен поставцы с фолиантами. Судя по матовым отсветам, покрыты махрой пыли в палец толщиной. В дальнем углу тлеют благовония, растекаясь тонким смоляным ароматом.

Точно посередине зала, треугольное возвышение. С каждой стороны по две ступени. На одном из углов треугольника клетка с голубями. Почтари тихо перегукиваются, хлопают крыльями. У клетки широкая ваза с разломанными, распотрошенными фруктами. Яблоки, груши, гранаты, виноград. Но все это декорации. На ступенях стоят жрецы в длинных хитонах, подпоясанные волосяными веревками. За веревки заткнуты ритуальные крисы. Самый главный Аэхе и он же самый древний. На вид кахину** тысяча лет не меньше и то по паспорту. Но похоже он еще древнее. Ровесник этому миру. Но замшелым пнем не выглядит. Голова не трясется, не скрючен, взгляд ясный, цепкий.

На кахине оплечье с капюшоном в виде змеиной кожи. На поясе меч. Мечик на загляденье, одни ножны чего стоят. Но главное руна на эфесе. Хвитинг.

Я шагнул вперед, что бы старцы меня рассмотрели.

˗ Зачем явился? ˗ спросил, облаченный в золотую дарви**, кахин.

Явился, не запылился!

˗ Странный храм… Храм откуда тебя, ˗ показываю пальцем наверх, давая понять о ком говорю, ˗ не услышат. Как там говорили уважаемые оркхи? Что б ты умер в нефритовой темнице?

Со стариками разговаривать, что с малыми детьми. Последние не понимают потому как ни чего еще не понимают. Первые не понимают потому, как уже понимают все. И тем и другим врать бессмысленно. Брех за версту чуют.

˗ Зачем пришел? ˗ повторил старик.

Голос остался ровным. Спокоен и терпелив. Резких движений не делает. В отличии от жриц, те норовили чем-нибудь ткнуть.

˗ Про то и будет разговор, ˗ пообещал я ему. ˗ Содержательный… или напрасный.

Ни малейшей заинтересованности в диалоге у старцев нет. Закостенели в своей мудрости, что черепаха в панцире. Не прошибешь ни угрозами, ни посулами. На жалость не купишь, на совесть не надавишь.

˗ Тогда говори и уходи… Или делай свое дело и уходи.

˗ Уходить? Уйти я могу, но предпочитаю остаться, ˗ я взял из вазы гранат, рассек плод мечом. ˗ Да и прохладненько здесь у вас. Шашлыками пахнет.

Меч я положил на столик. Половину граната вернул в корзинку птицам. Остальную, с удовольствие надкусил. Начнем с дипломатии, в которую в военное лихолетье мало кто верит и редко кто прибегает…

…Вернулся я через час с не большим. Пощурившись на яркий свет, отер о рукав вымазанный в сок граната свой клинок, другой, с руной Хвитинг, приладил за левым плечом. Поправил сумку на боку, надежно ли висит.

˗ Возвращаемся, ˗ объявил я об окончании визита в храм Аэхе.

Волчата замялись с исполнением.

˗ Что со стариком? ˗ спросил Тим. Спросил от имени всех.

Джако отвернулся. Теперь он не очень гордился располосованной щекой.

˗ Не имеет значения, ˗ ответил я и повторил. ˗ Возвращаемся.

Благополучно спустились с плато.

˗ Где раздобыл? ˗ последовал удивленный возглас Альфи. Внимание её приковано к новому мечу. Сумку она проглядела или не обратила внимание.

˗ Одолжил.

˗ Он их убил, ˗ не дал мне договорить Тим. ˗ Не знаю скольких… Пятерых или больше. Убил!

Интересный поворот событий. Оглядываюсь на Тима.

˗ Война знаешь ли…

˗ Они старики! Старики! ˗ в голосе Волчонка отчаяние. Гнев придет позже.

˗ В аиле тоже были старики? ˗ говорил я спокойно. ˗ И женщины, и младенцы.

˗ В аиле….

За аил он презирал себя больше чем меня за кахинов.

Тим рванул поводья, разворачивая коня.

˗ Иефф, если он попробует уехать, ссади его, ˗ попросил я дюрионца. ˗ Живым по возможности.

Энергия возмущения буквально обожгла меня. Я понял две вещи. Сейчас Волчата уйдут. Все до единого. Поддавшись порыву негодования. Развернут коней и отправятся… Куда? Подальше от меня, убийцы стариков. И их не остановят ни уговоры ˗ глупо даже затевать, ни самые веские доводы о необходимостях и неизбежностях воины. И вторая истина, они разделят участь Алэна.

Почему именно сейчас? Не правильный вопрос. Сейчас, потом… Неважно когда. Мне должно помнить, не я дирижирую оркестром. Так или иначе, подчиняясь взмахам Великого Дирижера, реквием по этому миру прозвучит. От первого до последнего пассажа. И у меня всего одно краткое мгновение проявить непокорную ноту. В самом конце…