Поводырь - 4

Ага! Три раза! Попробуйте прежде изыскать самого фон Мекка! Он, как пчела летал вдоль всей будущей трассы - в апреле начали укладывать шпалы на тех участках, где насыпь была признана готовой. А в мае, неподалеку от села Троицкого, появился чугунный, витиевато изукрашенный имперскими гербами столб с надписью сделанной стилизованными под старославянские буквами: "Здесь, в 1866 году месяце мае, было положено начало, милостию Божией и повелением Государя Императора Александра Второго, строительство великого Сибирского пути!" Столб сфотографировали, подобрали симпатичные рамочки и отправили с нарочным в столицу - ко двору и в редакции наиболее значимых в стране газет.

О том, что надпись врала, как телевизор, знало не такое уж и большое число народа. На самом деле, первые рельсы положили прямо возле прокатного цеха в Троицком. Посчитали удобным подвозить тяжеленные, трехсаженные хлысты на небольшом, за март собранном вагоне - платформе, в который запрягали по четыре лошади. С другой стороны, эта техническая ветка, по большому счету, частью Транссиба и не являлась... В общем - потомки рассудят.

Самое главное! Ура! Строительство моей железной дороги началось! Жаль, конечно, что после ранения здоровье еще не вернулось ко мне полностью, и я не смог лично поприсутствовать на церемонии укладки первого рельса. Оставалось утешать себя обещанием в числе первых пассажиров прокатиться по первому же выстроенному участку. Впрочем, я и не переживал особенно сильно. Что я - железной дороги ни разу не видел что ли? Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, едет поезд запоздалый...

А вот на спуск первого построенного в Татарской заводи корабелом Бурмейстером парохода, все-таки выбрался. Ни я сам, ни фрейлины и юнг-фрейлины Великой княгини Марии Федоровны, таким зрелищем еще свой взгляд не услаждали. Тем более, что все путешествие - на колясках до Черемошников по новенькой дороге, а оттуда уже на борту двенадцативесельной ладьи к верфи. Минни, откровенно скучавшая в Гороховском особняке, оделась попроще, сняла бриллианты, и, притворяясь собственной же придворной, поехала с нами.

Магнус - молодец. Грамотно обставил все действо. Для городской знати и виднейших торговых людей соорудил помост, с левого крыла которого, кстати, Дагмар швырнула привязанную за трос бутылку с шампанским. Играл оркестр, дамы баловались слабоалкогольными наливками, новенький, украшенный флажками, пароход с именем "Принцесса Фредерика" разводил пары для первого, пробного, выхода в реку. Было легко и весело. Ноги только быстро устали - пришлось даже извиниться перед дамами, и усесться. А потом уже обнаружить, что оказался соседом мило улыбающейся цесаревны.

- Интересное название, мадемуазель, - сохраняя инкогнито датской принцессы, я лишь слегка кивнул супруге наследника престола Империи. - Видимо, это что-то из истории вашей Родины?

- Следующий корабль будет назван "Принцессой Софией" или "Луизой", - сверкнула глазами, и уверенно, тоном знающего человека, заявила Минни.

- Вы это знаете со всей определенностью, сударыня?

- Конечно, сударь, - совсем разулыбалась принцесса. - Это все мои имена.

- О! - сконфуженно выдохнул я. - А ведь - верно. Прошу меня простить, за глупость.

- Вам, Герман, не трудно станет мое прощение заслужить, - молодая женщина слегка наклонилась ко мне, словно хотела поведать какую-то страшную тайну. - Вам нужно лишь как сможете быстрей вернуть благоволение Наденьки Якобсон. И не спорьте, господин Лерхе. Не говорите мне сейчас ничего. Просто знайте, что это нужно сделать!

Я кивнул, признавая ее правоту. Но она, тем не менее, решилась добавить еще:

- И вам с Наденькой, и... мне.

Я вскинул брови, ожидая продолжения явно незаконченной фразы, но так и не дождался. Принцесса уже заговорила на датском с подошедшим засвидетельствовать свое почтение корабелом.

А я, как верный рыцарь, отправился исполнять приказ своей покровительницы - искать в толпе празднично одетой публики мадемуазель Якобсон, с тем, чтоб извиниться за огульные, как выяснилось, обвинения, и попытаться как-то вновь наладить доброжелательные отношения. На счастье, мои слова, по всей видимости, упали на подготовленную почву. Примирение состоялось. Мои объяснения были благосклонно выслушаны, приняты за достаточно вескую причину и послужили причиной для оправдательного приговора. Возвращались мы уже в коляске вдвоем с Наденькой, оживленно обсуждая мои инвестиции.

Замечательная вышла поездка. Я даже не слишком устал, а примирение с Надей будто бы камень с плеч мне сбросило. И даже известия от восточного нашего соседа - из Енисейской губернии, тоже связанные с Транссибом, настроения не портили. Тем более что закончилась небольшая размолвка губернатора - родного брата министра юстиции Империи - Павла Николаевича Замятина с енисейским купечеством и городской думой Красноярска, достаточно благополучно. Да и причина скандала, нужно признать, была какая-то детская.