— Он убил Лунного Зайца. — Ляо помолчал и поправился: — Оно убило — Чудовище. А потом оно погубило коричневое дерево, которому боги повелели расти вечно. Мне показалось — простым прикосновением. Узкие листья дерева, прекрасные, словно вырезанные из тончайшего шелка, осыпались на вмиг пожелтевшую траву, изящный ствол стал черен, а нежное благоухание сменилось кислым запахом разложения.
— Да вы поэт, — негромко произнес Урзак.
Китаец провел рукой по гладкому подлокотнику кресла. Заурядный жест, однако Банум увидел, что Ляо нервничает. Прошедшие десятилетия не подернули старую историю дымкой равнодушия. Ляо по-прежнему переживал те события. Пылко. Эмоционально.
По-прежнему стоял посреди плато Аристарха, стремительно превращающегося в заурядную лунную поверхность.
— А потом рухнул дворец. Распался, как будто сложен был из детских кубиков. Растаял, словно кубики эти были сотканы из дыма. Исчез навсегда… — Голос китайца дрогнул, но он сумел справиться с минутной слабостью. — И над плато Аристарха вновь засияли звезды.
Чай давно остыл, но перемены не было — обслуге запретили входить в комнату до особого распоряжения, а сладкое китайское вино Урзак терпеть не мог. Он повертел в руке пустую чашку и осведомился:
— Скажите, уважаемый Ляо, вы видели, как именно Чудовище убило Лунного Зайца?
— Зачем вам?
— Это важно.
— Все произошло быстро. А я… — Ляо отвел взгляд. — Я кричал.
— Вам было страшно?
— Мне было больно. Само присутствие Чудовища оказалось невыносимым. Тысячи острых копий пронзали меня снаружи и тысячи разрывали изнутри. Я кричал, поскольку думал, что умираю. — Ляо помолчал. — А потом стал кричать оттого, что вспомнил, что не могу умереть. И память о последнем мгновении Лунного Зайца будет жить со мной вечно. — Еще одна пауза. — Я был в ужасе.
— Понимаю, — кивнул Урзак.
И в его голосе мелькнуло нечто, похожее на сочувствие.
— Я не помню, как надел шлем и возвратился к луноходу. Не помню, сколько времени провел возле него. Возможно, я был без сознания. А когда очнулся, то оказался совсем один. — Китаец вновь провел ладонью по подлокотнику. — Я заменил второй баллон и вернулся на корабль.
Некоторое время собеседники молчали. Гость вежливо ждал продолжения рассказа или сообщения о его окончании. Ляо собирался с мыслями.
— Дальнейшее вам известно. Старый Председатель, чьи воля и вера питали проект «Дии Чуань», умер через четыре месяца. Все говорили, что он успел воплотить в жизнь свою сокровенную мечту, и только я знаю, как сильно он был разочарован. Я его подвел. Я его убил.
— Председатель был вашим отцом? — тихо спросил Урзак.
— Да. — Ляо посмотрел в окно. — Космическая программа Поднебесной заглохла. К тому же через некоторое время разразился Большой Нефтяной Голод, и всем стало не до будущего — выжить бы. Затем появились Анклавы, которые постепенно захватили первенство в космических исследованиях. Город Шоуду, который должен был стать главной земной базой в освоении Солнечной системы, состоит из шести бункеров. Лунная станция Анклавов в четыре раза больше.
Ляо умолк. Ему было трудно говорить: горький рассказ, горький финал.
— А что Безуглов? — поинтересовался Урзак.
— Исчез. Я до сих пор не знаю, удалось ли ему покинуть Луну, или он…