Поворот ключа

Скажу прямо, мистер Рэксем, я никогда не верила в сверхъестественное, и таинственное прошлое Хетербро волновало меня меньше всего. Сама мысль о том, что няню или горничную могут выжить из дома необъяснимые мистические явления, казалась мне безнадежно устаревшей, почти викторианской. Тем не менее Сандра сама призналась, что в течение года от них ушли четыре няни. Допустим, одна из них была перепуганной слабонервной истеричкой, но не четыре же! Значит, там действительно происходит что-то странное, размышляла я на протяжении всего путешествия. Вот только что? Я начинала подозревать, что Хетербро — продуваемая сквозняками, непригодная для жизни развалюха или что у миссис Элинкорт очень тяжелый характер. На данный момент ни то ни другое не оправдалось; впрочем, с выводами спешить не следует.

В доме Хиро и Клод, взбудораженные появлением нового человека, вновь стали проявлять ко мне нездоровый интерес. Когда хозяйке надоело одергивать собак, она затащила их в дальнюю комнату и заперла.

Пока Сандра разбиралась с домашними питомцами, я торопливо нащупала в кармане ингалятор, сделала жадный вдох и остановилась в дверях, рассматривая обстановку. Мебель не отличалась изысканностью, скорее — удобством и пропорциональностью. Но во всем доме царила атмосфера… не знаю, как сформулировать… больших денег, что ли.

Отполированные до блеска деревянные перила, серо-коричневая ковровая дорожка на элегантном изгибе лестницы, мягкое бархатное кресло цвета старой бронзы, притаившееся в уютном уголке, обтрепанный персидский ковер, брошенный на потертые каменные плиты в холле, размеренное тиканье старинных напольных часов у окна, глубокая патина на обеденном столе — все это создавало ошеломляющее впечатление роскоши. Нельзя сказать, что в доме царил безупречный порядок — возле дивана лежали стопки газет, а перед дверью стояли детские резиновые сапожки, но ничто не выбивалось из стиля. Подушки на диване были пышными и мягкими, в углах комнаты не валялись клочья собачьей шерсти, а на лестнице — комья грязи. Даже запах стоял такой, как нужно — не мокрой псины и прогорклого масла, а пчелиного воска, древесного дыма и высушенных розовых лепестков.

Я попала в идеальный дом, мистер Рэксем. Теплый, бесконечно гостеприимный, какой создала бы сама, располагая достаточными средствами, вкусом и временем.

Меня оторвал от размышлений хлопок двери, и в дальнем конце коридора появилась Сандра. Она тряхнула пышной карамельной шевелюрой и улыбнулась.

— Извини, Роуэн, к нам редко приезжают гости, и собаки сходят с ума, увидев новое лицо. Уверяю тебя, они не всегда так возбуждены. Давай попробуем еще раз. Здравствуй, я Сандра.

Она с улыбкой протянула руку — тонкую и загорелую, с тремя или четырьмя кольцами, на вид очень дорогими, и с неожиданной для женщины силой пожала мою. Я улыбнулась в ответ.

— Ладно, ты, наверное, умираешь с голода и устала с дороги. Ты ведь из Лондона приехала?

Я кивнула.

— Пойдем, покажу тебе комнату. Переоденешься, разберешь вещи, и спускайся ужинать. Просто не верится, что уже так поздно. Десятый час. Тяжело добиралась?

— Нет, — ответила я, — просто долго. В Йорке обнаружилась неисправность на линии, и я опоздала на следующий поезд. Мне очень жаль, я обычно стараюсь быть пунктуальной.

Тут я не лукавила. У меня много других недостатков, но опаздывать я не люблю.

— Я получила твое сообщение, — продолжала Сандра. — Прости, что не ответила. Я не сразу его увидела, была занята купанием детей, успела только выбежать на минутку и попросить Джека тебя встретить. Надеюсь, ты не очень долго ждала.

Вопрос прозвучал риторически, но я все равно ответила:

— Нет, не очень. А дети уже спят?

— Трое младших спят. Мэдди восемь лет, Элли пять, а Петре всего полтора годика, так что они уже в постели.

— А еще один? Вы говорили, у вас четверо? — поинтересовалась я, почему-то вспомнив о красном пятне, мелькнувшем за деревьями, когда мы подъезжали к дому.

— Рианнон двадцать четвертого числа исполнится четырнадцать. Она в пансионе. Мне это не очень нравится, но у нас нет другого выхода. До ближайшей школы — больше часа езды, и тратить на дорогу почти три часа в день — это уже слишком. Она учится в частной школе неподалеку от Инвернесса и приезжает домой только на выходные. У меня сердце разрывается каждый раз, когда дочь уезжает, а она, по-моему, рада.

Если вы так хотите, чтобы дочь жила дома, то почему не переедете в нормальный город? — подумала я, а вслух спросила:

— Значит, я ее не увижу?

— К сожалению, нет, — покачала головой Сандра. — Вообще ты будешь заниматься в основном младшими. Сейчас мы с тобой славно поболтаем, а завтра познакомишься с девочками. Кстати, Билл тоже в отъезде.

— Вот как? — Меня это изрядно удивило, если не сказать большего. Значит, я и его не увижу. Неужели человеку не интересно познакомиться с няней, которая будет присматривать за его детьми? Тем не менее я постаралась придать своему лицу нейтральное выражение. — Очень жаль.