Поворот под Москвой

«После всего того, что пришлось пережить нашим войскам, вызывают удивление их бодрое настроение и выдержка. Моральная подавленность, связанная с отходом, преодолена… Боевой дух поддерживается только надеждами на замену фронтовых частей, предоставление отпусков и весеннее наступление. Солдаты и младшие офицеры связывают с этим наступлением надежду на поворот в своей судьбе. Снова начнется движение вперед, снова наступит доброе летнее время… Оценивая эти отчеты о настроениях на фронте, следует учитывать, что солдат, если с ним заговаривает начальник, старается показать себя с лучшей стороны, а тем более когда он узнает, что этот начальник из очень высокой инстанции».

Но если в войсках настроение улучшилось, то положение в оперативных штабах, начиная от дивизии и выше, было совершенно другим.

В настроении командиров соединений чувствуются глубокая горечь по поводу происшедшего и большая тревога за будущее, то есть за ближайшее развитие событий. Наряду с бесконечными нареканиями по поводу организации снабжения, и главным образом зимним обмундированием, многие высказывают мнение, что «зимой катастрофы можно было бы избежать, если бы к нам прислушивались. Мы предупреждали, как только могли. Нас никто не слушает, наши доклады не читаются, а если и читаются, то не принимаются всерьез. Никто не желает знать правды…»

Другой без конца повторяющийся упрек сводится к следующему: решение отвести войска слишком запоздало.

«Мы знаем средства обороны, но у нас связаны руки. Самостоятельных решений мы принимать не вправе. Выполнение общего приказа о безоговорочном удержании позиций, объявленного войскам в торжественной обстановке, а через несколько часов опрокинутого под напором событий, приводит лишь к тому, что вместо планомерного отхода происходит отступление войск, теснимых противником. Вследствие этого возникают тяжелые, невосполнимые потери в людях и технике».

Среди отдельных офицеров группы армий «Центр» на основе каждодневных фронтовых наблюдений сложилось убеждение, что необходимо поднять голос протеста против руководства Гитлером армией, ибо он своими действиями доказал, что ведет Германию к катастрофе.

Потери, понесенные в зимние месяцы, были невосполнимы. И если Гитлер находил их не очень серьезными, то ОКХ вынуждено было после окончания зимней кампании весной 1942 года констатировать, что «большие потери в людях и технике, понесенные в ходе прошлых боев на Восточном фронте… могли быть покрыты за счет пополнений из Германии только частично».

Гитлер заявил 28 января 1942 года:

«Если эта война обойдется нам в четверть миллиона убитых и 100 тыс. инвалидов, мы восполним потери благодаря значительному увеличению рождаемости». И еще: «Если прольется кровь, то я не буду мешать, так как настоящее мировое господство… может основываться только на собственной крови».

Несмотря на все предпринимаемые усилия, нельзя было избежать того, что подвижность дивизий значительно сократилась, а это вело к снижению боеспособности войск. В действительности людские и материальные потери немецкой армии на Восточном фронте, в особенности группы армий «Центр», были настолько велики, что все попытки в достаточной мере восполнить их оставались безрезультатными[316].