Поворот за мостом (СИ)

— Вовсе нет, — возразила Анна, быстро взглянув на меня.

Я сидела, гордо выпрямив спину и глядя прямо перед собой. Почему-то я не сомневалась, что Аксель не придет в восторг от моей кандидатуры на место человека, который должен жить в их с отцом доме в качестве прислуги, вне зависимости от того, знал ли он, что его отец собирался кого-то нанять.

— Без разницы, дому нужна женская рука. Так что, как там тебя?

— Эмма.

— Эмма. Можешь приступать сегодня же. Анна тебе все покажет, пока она тут…

— Нет.

Аксель прошел вперед и остановился возле моего кресла, глядя на меня сверху вниз. От его не терпящего возражения тона я начинала злиться: меня почти взяли! Но ничего не смогла сказать.

Я не была уверена, что хочу жить в одном доме с ним. Но, в конце концов, выбора особого не было.

— Не тебе решать, — твердо сказал мистер Хейз, и, глубоко вздохнув, упрекнул его: — Ты и дома едва появляешься, еды приготовить некому, и я…

— Ты работаешь на Томпсона? — его сын обратился ко мне, зависнув над моим креслом, как коршун над добычей.

Мистер Хейз замолчал и тоже уставился на меня, как громом пораженный. Анна выпучила свои голубые глаза, и ее взгляд метался от меня к Акселю, явно требуя объяснений. Я же чуть не задохнулась от нелепости такого предположения и его наглого разоблачительного тона. Кем бы ни был Томпсон, ему в этом доме явно были не рады.

— Я ни на кого не работаю, я ищу работу, — спокойно сказала я, хотя, даже не понимая, в чем состоит обвинение, сильно разозлилась.

— Она вчера миловалась в баре с этим мудаком, — пояснил Аксель.

Я вспыхнула от негодования.

— Следи за языком, молодой человек! — укорила его миссис Грин, — особенно в присутствии девушки.

Он хмыкнул и отошел от меня.

— Вчера я работала в «Старом лисе», — попыталась объясниться я так, чтобы это не прозвучало, как пустые оправдания. — Там был мистер Томпсон. Как и всех остальных присутствующих в баре, — с вызовом посмотрела на Акселя, — я видела его впервые в жизни. Не знаю, с чего ты решил, что я работаю на него, но…

— Работаешь его личной кроличьей лапкой, — уточнил он, склонив голову набок. Он снова приподнял одну бровь, как и в тот раз на покере, и это движение вновь произвело на меня странное впечатление. Словно оно смущало меня, хотя причин для такой реакции, казалось бы, не было. Словно было чем-то личным, не предназначенным для посторонних взглядов. Словно он насмехался надо мной или что-то безмолвно предлагал.

Я подумала бы, будто он решил, что в его неудачах на игре виновата я, но даже в мыслях это звучало глупо.

— Так вы не знакомы с ним? — робко спросила миссис Грин. Я качнула в ответ головой, и Аксель недоверчиво хмыкнул, так что, наградив его испепеляющим взглядом (который, впрочем, не произвел на него никакого впечатления), я сказала:

— Не более, чем со всеми остальными, кто был там вчера. И вообще, честно говоря, мне не нравится этот допрос, — последнюю фразу я адресовала исключительно Акселю. — Понятия не имею, какие у вас с ним разногласия, но я к ним не имею никакого отношения.

— Все верно, — поддержал меня мистер Хейз. — Тебя это точно не касается. Что ж, Эмма, расскажи, чем тебя так заинтересовало предложение старика. Неужто в городе работенки не нашлось?

Аксель пробормотал себе под нос нечто нечленораздельное и вышел из гостиной. Анна, помедлив, встала и последовала за ним — чтобы успокоить, или, может, спросить наедине, почему он решил, что я работаю на Томпсона.

Я старалась говорить открыто и искренне, насколько это возможно при условии, что большую часть моей легенды составляла ложь. Что хочу попробовать пожить самостоятельной взрослой жизнью, и что мне нужны деньги и работа, и что пока вернуться домой нет никакой возможности, да и не хочется. Что я ответственная и пунктуальная, и что на руках у меня, если ему так интересно, есть рекомендации с бывших подработок — детского летнего лагеря, где я была тьютором, и из кофейни, в которой работала официанткой все прошлое лето.

Старик слушал меня внимательно, не перебивая, но на секунду мне показалось, что он вот-вот уснет: нависшие веки то и дело опускались, как будто он слишком медленно моргал.

Наконец, он сказал:

— Томпсон — подлый, дурной человечишко, так что советую тебе держаться от него подальше. Если у вас с ним и правда какие-то делишки, я это скоро выясню, и, скажу прямо, ничего у нас не выйдет.

— Понимаю, — ответила я, хотя очень хотелось спросить, почему он так думает и что между ними произошло.

— Что-то в тебе есть, Эмма, так что, думаю, стоит попробовать. Я не люблю бобы и не переношу сладкую выпечку, а в остальном в еде не привередлив. Работы по дому не так много — только пыль протирай, да полы мой, и все остальное время можешь тратить, как тебе вздумается. Раз в неделю придется ездить в город за покупками и лекарствами, если тебя устраивает…

— Меня все устраивает, — поспешила заверить его я, хотя перед глазами вертелась ухмылка Акселя, не предвещающая ничего хорошего. — Я буду вам очень признательна.