Повороты судьбы. Часть 1. Рыжая

«Надо приходить в себя! Обморок затянулся!» – решила Мэрилу и, с трудом разлепив спутанные длинные ресницы, затуманенным взглядом обвела купе. Женщина в свитере, которой на вид было лет сорок, торопливо рылась в своей аптечке и, вооружившись ваткой и бутылочкой, намочила клочок ваты и сунула этот мокрый комок с резким и отрезвляющим запахом прямо под нос Мэрилу. Под воздействием агрессивного запаха глаза у Мэрилу чуть не вылезли из орбит: придя в себя, она, стряхнув наигранное пост обморочное оцепенение, не сумев сдержать льющиеся слезы, отодвинула от себя руку с воняющим кусочком ваты, и плотнее замотала шарф на горле, стараясь, что бы движение ее рук было слабым и немощным.

– Как Вы нас напугали! – тот час запричитала толстушка, отставляя на столик пузырек и откладывая ватку. Прохоров, забыв о том, что он лейтенант линейного наряда полиции, сопровождающего поезд «Санкт-Петербург – Москва», в тамбуре пятого вагона которого недавно был найден полуобгоревший труп, отдался приятным и романтическим ощущениям, наслаждаясь тем, что на его руках, руках разведенного и неустроенного мужика, находилась такая красивая, слабая и беззащитная девушка.

– Простите.. – еле слышным голосом пискнула Мэрилу, виновато улыбаясь толстухе. -Давно со мной такого не было, вот так, в обморок… – она перевела взгляд на Прохорова и, задержав его подольше, отметила его ярко-голубые глаза, курносый нос и забавную ямочку на подбородке. «Не мешало бы вызвать его интерес!» – расчетливо подумала Мэрилу, тот час погрустнев. Волна безотчетного страха накрыла ее с головой, а воспоминания о том мире, увидеть который ей, судя по всему, не суждено, сделались такими нестерпимо острыми и щемящими сердце. «Одна, в чужом мире, и Гирманчи мёртв!» – вихрем пронеслось у нее в голове, но раскисать было не в ее правилах.

– Страсти-то какие, – затараторила толстушка, тот час усаживаясь рядом с ней на полку. –Ведь сгорел, горемычный, кто ж его так?

Прохоров отмахнулся от нее словно от надоевшей мухи и, поднеся рацию, отрывисто скомандовал, плюхаясь рядом с Мэрилу на полку:

– Сидорчук, проводника в восьмое купе, понятых!

«Знать бы, что такое понятые?! – Мэрилу наморщила лоб, плотнее заматывая шарф вокруг шеи. «Ну, сейчас начнется!».

– Расскажите еще раз, как Вы обнаружили тело? – попросил он, открывая блокнот и щелкая автоматической ручкой.

Толстушка, оживившись, властно схватила Прохорова за руку, заставляя смотреть себе в глаза.

– Значит, сплю я себе, сплю, обычно я не просыпаюсь среди ночи, а тут я выпила на ночь пива, сами понимаете, вышла по нужде…

Мэрилу краем глаза отметила пару пивных бутылок, стоящих на столике в окружении крошек и блестящей упаковки с непонятной надписью Чипсы «Lays».

– Дошла я до туалета, вдруг чувствую – пахнет не то паленым, не то горелым! Сами понимаете, мы женщины любопытные, – толстушка бросила на Прохорова испуганный взгляд, по всему было видно, что ей неприятно и страшно вспоминать заново весь пережитый ужас. – Я дверь-то приоткрыла в тамбур, а там он, сердечный, лежит, весь обгорелый!!! Ужас-то какой! –толстуха истово перекрестилась, а Мэрилу едва удержалась, что бы не осенить по привычке себя обратным крестным знамением.

– Ну, я закричала и все! Боженьки мои… – толстушка схватила со столика свою аптечку и, порывшись там, положила себе под язык валидол. Прохоров сосредоточенно записывал показания, ручка, словно легкокрылая бабочка порхала над блокнотом, а Мэрилу, не сводя с него взгляда, с замиранием сердца ожидала прихода проводника и Сидорчука.

«Проводник от глагола «провожать». Значит проводник это тот, кто сопровождает эту чертову колесницу! Сидорчук скорее всего фамилия, нежели имя, и по всей видимости он подчиненный Прохорова. Когда начнется допрос, самое главное, не дать им понять, что я вовсе не Марина! Я не знаю ровным счетом ничего, значит, мне следует больше молчать и прикинуться глупой и напуганной, шутка ли – человека убили!».

Дверь в купе с едва слышным скрипом отворилась и внутрь зашла сурового вида женщина в синей форменной одежде и толстощекий и пухлый молодой человек, одетый точно так же как и Прохоров. Позади них топтались сонные, но взволнованные понятые, мужчина и женщина примерно лет сорока. Прохоров кивнул, приглашая собравшихся пройти внутрь.

– Евгений Миронович, понятые! – отрапортовал Сидорчук, взяв под козырек.

– Свободен, Сидорчук, дежурь у тела и свяжись с линейным отделом!

– Есть! – отчеканил Сидорчук и, еще раз отрапортовав, покинул купе.

– Присаживайтесь! Я лейтенант Прохоров Евгений Миронович, назовите Ваши имена, фамилии? – Прохоров, окинув взглядом понятых, снова склонился над блокнотом.

– Петрищенко Анна Владимировна!

– Скворцов Илья Альбертович! – отозвались понятые, переглядываясь между собой. Проводница, сохранявшая монументальное спокойствие и профессиональную выдержку, ровным и хрипловатым голосом назвала свое имя:

– Иваненко Алла Львовна.