Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира

Зубочистки были удачным промежуточным вариантом подарка — не слишком личный, но и не официальный презент, полезный и в то же время декоративный. Леди Лайл, по-видимому, думала так же. Сохранилась запись, что Филипп Баварский, приезжавший в Англию просить руки Марии Тюдор (Елизавете в то время было всего 6 лет), возвращался домой через Кале, где встретился с губернатором лордом Лайлом. Леди Лайл послала вслед мужу свою личную зубочистку (которой пользовалась до этого уже семь лет), чтобы тот преподнес ее пфальцграфу, потому что, как написала она в письме, «когда он был здесь (в Англии), я видела, что он ковыряется в зубах булавкой». Возможно, англичане и были варварами по меркам итальянцев, но все же не такими, как немцы.

Но несмотря на постоянные чистки и полоскания, ничто не могло спасти зубы елизаветинцев, а виной тому было, скорее всего, огромное количество сахара, который они поедали. «Если зубы ужасно разрушены, — гласил один из "полезных" советов, — и многих из них недостает, то лучше шепелявить и ухмыляться, чем смеяться и расплываться в широкой улыбке»⁽⁸⁸⁾. Он относился и к тем, кто страдал от дурного запаха изо рта. И тут возникает ужасная мысль: не скрываются ли за таинственной улыбкой Моны Лизы плохие зубы?

* * *

Несмотря на то что добиться золотистого или золотисто-рыжего цвета волос было намного легче, чем здоровых зубов или белой кожи, это занятие тоже требовало определенных усилий и зачастую было довольно опасным. Мужчины не меньше женщин стремились достичь желаемого оттенка. Без сомнения, все они хотели соответствовать сангвиническому типу, даже если сами были флегматиками, холериками или меланхоликами. Ведь сангвиники, по определению, были здоровыми, оптимистичными и влюбчивыми.

Волосы и бороду обесцвечивали с помощью обожженного свинца и серы, смешав их с негашеной известью. После нанесения смеси ее оставляли на пятнадцать минут и затем смывали, в результате волосы приобретали золотисто-рыжий цвет. Считалось, что кожа не страдает от подобных манипуляций, а цвет сохраняется долгое время. Менее радикальным способом окрашивания волос было промывание водой, полученной из меда, «которая имеет глубокий красный цвет и прекрасно справляется с задачей, но вместе с тем слишком сильный запах необходимо смягчать ароматическими веществами»⁽⁸⁹⁾

. Впрочем, был еще один вариант: постоянно смачивать волосы квасцами или промывать отваром из куркумы, ревеня, коры барбариса или кроваво-красной свидины^[121].

Все эти способы вполне помогали оживить волосы мышиного цвета или придать золотисто-желтый оттенок светлым волосам. Эффект золотого сияния можно было усилить, посыпав волосы красной или желтой пудрой, а те, кто был действительно богат, посыпали волосы золотым песком — например Генрих VIII.

Если же природный цвет волос был черным или темно-каштановым, то единственным средством приблизиться к идеалу было купоросное масло. С его помощью можно было добиться восхитительного каштанового или золотисто-рыжего цвета, но при неосторожном обращении существовала опасность остаться без волос и с ужасными шрамами. Правда, плешивость у мужчин в то время не была таким уж серьезным недостатком, поскольку они почти все время носили шляпы. А если смазать лысину луковым соком и подставить под солнечные лучи, то очень скоро на ней появятся волосы. Еще сведущие люди советовали испробовать действие миртовых ягод, а смесь из масла, золы и земляных червей предупреждала поседение.

Что касается женщин, то облысение для них вообще не было проблемой. Если их волосы выпадали, седели или они уставали гнаться за постоянно меняющейся модой на прически, то прибегали к помощи париков разных видов, которые назывались wig, peruke, periwig или gregorians.

Последний вид париков был очень моден в конце правления Елизаветы и получил название от имени парикмахера Грегори, который открыл свое дело на Стрэнде.

Моралисты заявляли, что нет ничего пагубного в том, чтобы прикрывать париком лысину, но если женщины использовали их из-за лени и нежелания заниматься своими волосами, которые дало им Провидение, то это грешно и безнравственно. Подобная оценка излишне сурова. Прически в ту эпоху были такими сложными, а процедура осветления столь опасной, что ношение парика было самым безопасным способом стать златовлаской, а не лысой красавицей, покрытой шрамами. Королева носила парик — точнее, множество париков — до самой смерти. Мария Стюарт прикрывала париком появившуюся седину. Многие богатые дамы за шиллинг покупали волосы у детей, особенно если они были золотистого цвета, и торговля волосам шла очень активно.

Шекспир в комедии «Венецианский купец» иронизирует по поводу моды на парики: