Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху

«Природа желает, чтобы и физическая организация свободных людей отличалась от физической организации рабов: у последних тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических трудов; свободные же люди держатся прямо и не способны к выполнению подобного рода работ, зато они пригодны для политической жизни». ^[45]

Мы созданы, чтобы делать то, что делаем, быть тем, кто мы есть. Это противопоставление тела раба телу свободного мужчины проясняет для нас вопрос о теле женском: природы этих двух тел подобны, потому что две натуры, женская и рабская, близки.

«Так же и мужчина по отношению к женщине: первый по своей природе выше, вторая ниже, и вот первый властвует, вторая находится в подчинении. [...] Но женщина и раб по природе своей два различных существа, ведь творчество природы ни в чем не уподобляется жалкой работе кузнецов...» У варваров же «женщина и раб занимают одно и то же положение, и объясняется это тем, что у них отсутствует элемент, предназначенный по природе своей к властвованию. У них бывает только одна форма общения — общения раба и рабынию»

(«Политика» 1225b 5).

Однако всему, что создает природа (или божество), предназначены определенные функции. «Природа всегда ищет логическое завершение». Следовательно, анатомия приспосабливается к видам деятельности, а виды деятельности, наоборот, соответствуют физическому состоянию. У самцов кости крепче потому, что «одаренные более яростным темпераментом, [они] должны участвовать в войне». Следовательно, внешний вид и обязанности связаны друг с другом: олени имеют рога, кабаны клыки, а петух шпоры, именно потому, что «самец сильнее и храбрее», а самка боязливее.

Полы наоборот

В этой, казалось бы, стройной концепции есть слабое звено, представляющее большую проблему для такого ученого, как Аристотель. Действительно, если самки являются, как и положено, робкими и трусливыми, как быть с куропаткой, готовой пожертвовать собой ради своих птенцов, или с медведицей, «кажущейся более отважной, чем самец»? Это не укладывается в концепцию! Следовательно, когда сделанные в природе наблюдения не соответствуют главной схеме, в ход идет идеология. Лучше рассматривать существующее противоречие через априорную

концепцию полов, чем на примере каких-то исключений. Да, медведицы и пантеры считаются более свирепыми, чем самцы. Эта «аномальная» мужественность самки проявляется у видов, которые греческий бестиарий причисляет к самым женственным. Медведица занимает в нем вершину материнства: она выкармливает детеныша четырьмя сосцами, она умеет, подобно собаке, сражаться, защищая своих детенышей, то есть превращаться в самца. Пантера находится на другом полюсе женского рода: она является соблазнительницей (подобно женщине-кобылице). Такова логика «перевернутого мира» ^[46], где нормой является храбрость самок.

Аристотель соглашается с этим: «Род пчел доставляет много затруднений». Вначале это вопрос чистой биологии. Предполагается, что пчелы не могут размножаться без совокупления, откуда же тогда берется приплод? Возможно, проблема в неправильном представлении об обитателях улья? Есть царица, трутни и рабочие — кто из них самцы, а кто самки? Для нас ответ очевиден, а вот Аристотель утверждает, что «без оснований считать пчел самками, а трутней — самцами: ведь ни одной самке природа не дает оружия для защиты, между тем трутни — без жала, а у пчел — у всех имеется жало». Принадлежность существа к женскому полу исключает наличие оружия. ^[47]Таково доказательство, основанное на анатомии. «Однако и противоположное также невозможно, а именно, что пчелы — самцы, а трутни — самки: ни один самец обыкновенно не заботится о детях; пчелы же это делают». Вот вам доказательство, основанное на поведении. Все это доказывает... «что пчелы рождаются без спаривания»! Аристотель ни на миг не сомневается в правильности концепции, он предпочитает отрицать очевидное. Итак, между обитателями улья нет полового различия, как считает общественное мнение: рабочие не могут быть самцами, а трутни самками, потому что рабочие заботятся о потомстве. Одновременно трутни не являются самцами, а рабочие самками, и, чтобы разрешить дилемму, Аристотель представляет пчел двуполыми подобно растениям и носителями «пола самца рядом с полом самки»! Нечто вроде третьего андрогинного пола, описанного у Аристофана, отрывок из которого мы рассмотрим ниже.

Между тем бывает и так, что самцы и самки меняются ролями, что, в свою очередь, приводит к морфологическим изменениям. Обратный процесс тоже возможен. То, что изменение существования приводит к изменению внешнего вида, доказывает кастрация. Если кастрировать самца, «он начинает напоминать самку», его внешний вид и голос феминизируются.

Евнухи «претерпевают деформации, превращающие их в женщин, действительно... артикуляция у них менее резкая, и они перерождаются так же, как у животных кастрированные самцы» (Аристотель).

Женщины и мужчины: разные голоса