Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки»

Во время этой церемонии Хант заявил китайцам, что, хотя они и прибыли сюда из Поднебесной империи, они должны знать, что существует «другая небесная страна, во многом превосходящая их империю, и более обширная». И добавил, что на земле китайцев «их отец и мать, сестры и братья, все умирали», а после этого увидеться с родными можно только в небесной стране там, наверху, где добрые китайцы «вечно бы жили Вместе с умершими родственниками в самом полном блаженстве» ⁽¹⁸⁾. Нельзя сказать, чтобы эти слова произвели на китайцев сильное впечатление или очаровали, напротив, они единодушно разразились звонким смехом. Это лишь укрепило преподобных отцов во мнении, что эти сыны неба очень нуждаются в христианском спасении.

Таким образом, доброе слово было донесено до китайских парней, как их тогда называли. Состоялись и проповеди, а в июле 1853 года даже возникла мысль о строительстве для них часовни. Идея оказалась настолько популярной, что было собрано не меньше 18 тысяч долларов для осуществления этого предприятия. Это сооружение, пишет Фрэнк Соул, «было красиво и походило на церковь, если бы не таблички на стенах, испещренные китайскими иероглифами» ⁽¹⁹⁾

.

Хотя Калифорния традиционно была католической страной, лишь 9 июня 1851 года, в Духов день, кюре Монтерейской епархии преподобный Джон Мейджиннис основал в Сан-Франциско первую католическую церковь. В первые три месяца службы проходили в доме на углу Джесси и Серд-стрит, в ожидании завершения строительства церкви Святого Патрика в Счастливой Долине. В сентябре церковь была готова. При ней имелись школа и сиротский дом, которыми руководили пять сестер-монахинь.

Вскоре появилось еще два прихода: один на улице Вальехо, другой — в миссии Долорес. Наконец, на углу улиц Дюпона и Калифорнийской была возведена церковь Святой Марии, — «одна из достопримечательностей Сан-Франциско, построенная в готическом стиле» ⁽²⁰⁾

, — просторная кирпичная церковь, стрела которой поднималась на высоту 60 метров. Впоследствии она станет кафедральной. Другим епископальным центром Калифорнии оставался Монтерей.

О деятельности католических священников в Калифорнии сведений очень мало. По словам г-на Сент-Амана, католическое духовенство находилось под латиноамериканским влиянием: «Нравы, в особенности в Новой Гренаде, Мексике и Чили, всегда отличались чем-то таким, что не вполне отвечало строгости, которую мы ожидаем найти под церковным облачением». И он добавляет: «Миссионеры в Калифорнии в основном заняты обращением в веру дикарей, которые теперь более разобщены, рассеяны и менее оседлы, чем когда-либо раньше. А ведь духовенство живет среди цивилизованного населения, которое остро нуждается в спасении души и в христианском утешении, и этих людей не приходится разыскивать в лесах и в пустыне» ⁽²¹⁾.

Кладбища

Кроме спасения души для иного мира, нужно было заниматься также и телом. Ведь в первое время никто в Сан-Франциско не занимался умершими. Старались лишь как можно скорее совершить погребение во избежание эпидемий. Кладбища в городе еще не было. Разумеется, была отведена территория, отданная миссии Долорес, но расстояние до нее считалось очень большим. Хоронили без всяких церемоний, иногда даже без гроба, считая его предметом роскоши, без которой вполне мог обойтись покойный.

Иногда, если у усопшего были друзья, его отвозили на вершину Рашен Хилла, где находилось кладбище русских колонистов, или же на склоны Телеграф Хилла, где все обустройство могилы сводилось к установке креста из двух дощечек, который вколачивали в землю. Но чаще всего умершего закапывали неподалеку от места смерти, никак не обозначая его могилу В это время было принято хоронить умерших на неогороженном участке близ Норс-Бич. Туда было отвезено столько мертвецов, что его стали считать городским кладбищем. Погребение по-прежнему совершалось без всяких церемоний, но деревянных крестов там становилось все больше.

С особыми почестями погребали в ту пору членов масонских лож, людей долго проживших в городе (два или три года) и имевших много друзей, а также китайцев. Нет ничего более зрелищного, чем китайские погребальные ритуалы. Покойного всегда провожала длинная процессия, двигавшаяся под звуки гонгов и взрывы петард, а на могиле жгли благовония. Если умирал богатый купец, похороны становились просто грандиозными. Гроб устанавливали на площадку под роскошным балдахином, а в ногах ставили жаркое из свинины, пироги, пиалы с чаем, кувшинчики с вином и другие блюда. На похоронную повозку водружали коробки из оранжевой бумаги, украшенные гримасничающими драконами и золотыми листками, бумажными куклами и красными свечами, символизирующими богатства покойного. Процессия трогалась в путь под грохот гонгов, скорбные звуки скрипки и пронзительную мелодию флейты, а плакальщики, с белыми повязками на лбу, оглашали окрестности жалобными криками.