Повседневная жизнь московских государей в XVII веке

Решение царя обсуждалось не только его подданными, но и иностранцами. Нидерландский резидент Иоганн фан Келлер доносил своему правительству: «…его супругой не стала ни одна из княгинь, о которых я писал в постскриптуме моего последнего письма и которые были сопровождены во дворец для того, чтобы его царское величество мог выбрать себе невесту среди них, а ею стала особа из не очень богатой семьи и принадлежащей скорее к польской нации, чем к русской; его величество этим хотел открыто доказать… что он непременно хочет выразить свою волю, а не следовать в этом отношении воле вельмож двора… ведь если он породнится со знаменитой семьей, которая посредством этого станет чересчур важной и чересчур могущественной и будет стремиться таким образом притеснять менее знатных, то это может привести к опасным ссорам».

Новые государевы родственники, как и полагалось, до свадьбы и сразу после нее получили чины и поместья. Отец царицы Семен Федорович был пожалован в бояре. Остальные родственники, Грушецкие и Заборовские, получили менее значимые чины, но в большом количестве, став стряпчими, думными дворянами, спальниками, стольниками и др.

Свадьба была более чем скромной: 18 июля 1680 года патриарх Иоаким повенчал молодых в Успенском соборе в присутствии царского духовника, который шел с крестом из дворца в собор, протопопа Спасского дворцового храма, кропившего святой водой дорогу, двух ключарей и диакона — других представителей Церкви не было. Кремль по указу царя закрыли для всех. На свадебном пиру прозвучали поздравительные вирши Симеона Полоцкого — «Приветство благочестивейшему, тишайшему, самодержавнейшему великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичу всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу о благословенном в святое супружество поятии благоверныя царицы и великия княгини Агафии Симеоновны» (его текст, к сожалению, не сохранился).

Скромность в быту, проявляемую Федором повсеместно, отмечали уже его современники. Как будто в противовес отцу он не любил роскоши и даже предпринял определенные шаги по ее искоренению при своем дворе.

Агафья Семеновна с первого дня начала менять придворные порядки и обычаи. Она смело выходила вместе с мужем к народу, чего не бывало отродясь; даже выезжая в закрытой карете, царицы должны были тщательно скрываться от людских глаз, чтобы их не сглазили и не «испортили». Появление Агафьи рядом с мужем было расценено как нарушение чина, но Федор во всем поддерживал жену и даже в чем-то отдавал ей инициативу и первенство. Вкусы супругов, по-видимому, совпадали; во всяком случае, царица под стать мужу, брившему бороду и отрастившему длинные волосы, «распустила» косы — перестала прятать их под кикой, убрусом и платком, составлявшими традиционный головной убор замужней женщины. Уже во время свадебной церемонии Агафья должна была бы тщательно замаскировать волосы громоздким головным убором. Идущее еще из языческих времен предубеждение, что женщине нельзя «светить волосами», было крайне живучим. Иван Грозный, по преданию, увидев сноху «неубранной», с непокрытой головой, разгневался на сына и ударил его посохом по голове, что послужило причиной гибели царевича. Воспитанная на польских традициях Грушецкая не захотела подчиняться старинному московитскому обычаю, завела себе отороченную мехом «польскую шапочку», закрывавшую лишь часть головы и оставлявшую волосы напоказ. Ей стали подражать придворные боярыни, входившие в ее свиту, коим она самолично дарила подобные шапочки. Естественно, царицу осуждали за глаза, но сказать об этом в лицо никто не решался.

Через год без недели после свадьбы, 11 июля 1681-го, появился на свет единственный ребенок Федора Алексеевича царевич Илья. Но царица так и не смогла оправиться от родов и спустя три дня скончалась, а еще через неделю умер и новорожденный.

Второй брак Федора был слишком поспешным — уже через полгода царь захотел еще раз испытать судьбу и выбрал в жены по совету всё того же Языкова пятнадцатилетнюю Марфу Матвеевну Апраксину. По традиции ее поселили во дворце и нарекли царевной, а спустя три дня, 15 февраля 1682 года, состоялось венчание — не в Успенском соборе, куда царь не смог бы дойти, а в дворцовой «верховой» церкви Воскресения. Обряд проводил царский духовник. Царь, совсем больной, «хватался за соломинку» — вторую женитьбу, как будто она сулила ему новую жизнь…

Несостоявшаяся свадьба

Как мы видели, сорвавшихся браков в царской семье было немало, но все они касались отвергнутых невест. Случаи же, когда женихи царских сестер и дочерей получали отказ или их свадьбы по тем или иным причинам не состоялись, были исключительными.