Повседневная жизнь московских государей в XVII веке

Страх перед моровым поветрием был объясним. Средневековые эпидемии уносили тысячи человеческих жизней, перед ними все были равны — бедные и богатые, простолюдины и аристократы. Летом 1654 года, когда царь был в военном походе под Смоленском, Москву опустошила страшная легочная чума, при которой кожа и внутренности заболевших покрывались язвами. Из заразившихся ею выживали единицы. Царский двор, кремлевские монастыри, приказы — всё обезлюдело. Из шести стрелецких полков, охранявших Москву, после эпидемии едва смогли набрать людей на один. Из 208 старцев Чудова монастыря остались в живых всего 26, из 158 монахинь Вознесенского монастыря — 30. Везде, где было скопление людей, моровое поветрие разгулялось не на шутку: в усадьбе Б. И. Морозова погибли 343 человека, в усадьбе князя Я. К Черкасского — 423, у А. Н. Трубецкого — 270 и т. д. Чтобы сберечь царскую семью, патриарх Никон вывез Марию Ильиничну с детьми и старших царевен сначала в Троице-Сергиев, а затем в калязинский Троице-Макарьев монастырь. Поскольку эпидемия стала распространяться за пределы Москвы, были приняты меры, чтобы зараза не проникла в царское войско: на запад от столицы выставлены мощные заставы. Опасаясь за жизнь своих «светов», Алексей Михайлович указал везти их в Вязьму, часто писал, выражая беспокойство: «А что едете ко мне и зело о том радуюсь и жду вас, светов, как есть слепой свету рад!»

Когда же эпидемия сошла на нет, царь решился вернуться в Москву. Он попытался найти противоядие от чумы. Петр Марселис предложил ему приобрести за десять тысяч рублей — астрономическую по тем временам сумму — три «инроговых» рога[17]

. Алексей Михайлович поручил доктору Артману Граману дать заключение о подлинности рогов и целесообразности их приобретения, на что получил компетентный ответ: «Те рога по признакам, как философии пишут, прямые инроговые рога… от морового поветрия те рога имеют силу болшую — у которого человека объявится моровое поветрие, и того рога тотчас принимать с безуем[18]

и потеть, и после того моровое поветрие минуется». Безуй у Алексея Михайловича имелся, а вот рога, обладавшего чудодейственной силой, в его распоряжении не было, поэтому он дал указание поторговаться с продавцом, предложить ему отборных соболей за два лучших рога, «а будет задорожится, пождав, один купить, что надо».

Аптекарский приказ контролировал и изготовление и продажу лекарств. В Москве долго существовала только одна аптека, обеспечивавшая медикаментами царскую семью и ее окружение. Еще с 1630-х годов она продавала их излишки «всякого чина людям». Хотя дело в ней было поставлено, по свидетельству иностранцев, «весьма великолепно», она всё же не справлялась с возросшим спросом на ее продукцию, поэтому в 1672 году царь указал открыть вторую аптеку — публичную, для обеспечения лекарствами войска и всех желающих, при этом доступ для них в старую, придворную, был закрыт. В 1673 году двум аптекам было дано монопольное право производить лекарства и торговать ими в Москве. Находившийся ранее у стен Кремля (на месте Александровского сада) «государев аптекарский двор и огород» был перенесен за Мясницкие ворота, а новые появились у Каменного моста, в Немецкой слободе и в других местах на окраинах города, в частности, на месте нынешнего Ботанического сада. Препараты привозились и из-за границы — из Англии, Голландии, Персии и других стран. Нередко царь лично поручал своему торговому агенту в Европе Иоганну Гебдону произвести закупку необходимых лекарственных средств. Так, в 1663 году в Кремль было прислано шесть сундуков, два бочонка и тюк трав, настоек и медикаментов. Сбор трав поручался также крестьянам царских вотчин. Сохранилось письмо Алексея Михайловича Матюшкину с указанием, чтобы крестьяне Конюшенного приказа набрали на Иванов день (24 июня) «цвету сераборинного, трав иппериковой и мятной с цветом, и дягилю и дягильного коренья по пяти пуд».

Штат Аптекарского приказа постоянно увеличивался: в 1631 году в нем служили 12 человек (два доктора, пять лекарей, аптекарь, окулист, два толмача-переводчика и подьячий), а спустя полвека, в 1681 году, — 82 (шесть докторов, четыре аптекаря, три алхимиста, 21 русский лекарь и десять лекарей-иноземцев, 38 учеников лекарского и костоправного дела), не считая двенадцати подьячих, нескольких огородников, толмачей и десятков хозяйственных рабочих. В 1654 году при Аптекарском приказе были открыты первые лекарская и костоправная школы, их выпускники (около сотни за полвека) направлялись лекарями в стрелецкие и рейтарские полки. Срок их подготовки колебался от трех до двенадцати лет, в разные годы обучалось от десяти до сорока человек, выпуски были нерегулярными, но тем не менее они вносили посильную лепту в развитие медицины в стране. Правда, большинству населения Москвы медицинскую помощь по-прежнему оказывали знахари и знахарки, а универсальным лекарственным средством считался «камень безуй».