Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века

Вездесущие газетчики раскопали, что из рекламных соображений устроители полетов завышают суммы призов – в реальности летчикам платили в десять раз меньше. Что же касается Ивана Заикина, то он за выступления не получал ничего, поскольку все его заработки уходили на погашение долгов.

Страстно желая летать, он принял предложение «меценатов» – одесских купцов братьев Пташниковых. На их деньги Заикин учился во Франции (вызвав, кстати, у французов восхищение смелостью своего пилотирования) и приобрел аэроплан. «Для присмотра» Пташниковы приставили к авиатору своего приказчика, который фактически обирал Заикина до последней копейки. Даже выбор модели аэроплана ухудшал экономическое положение Заикина – больших средств требовала транспортировка аэроплана. Чтобы перевезти «Блерио» в разобранном виде, хватало одного железнодорожного вагона, а «Фарман», больше подходивший для его массивной фигуры, вместе с разборным ангаром требовал четырех вагонов. И это при постоянных разъездах для выступлений в различных городах.

Конечно, такие обстоятельства не имели значения для людей богатых, вроде В. В. Прохорова. Для них в 1911 году итальянский авиатор граф М. де Кампо Сципио открыл на Ходынском аэродроме авиашколу. А спустя два года газеты сообщали, что «золотая молодежь» Москвы помешалась – вся она ринулась на аэродром, чтобы научиться летать.

Летом 1913 года экзамен на звание пилота-летчика успешно сдала Е. П. Самсонова. Она стала первой женщиной, получившей летный диплом на Московском аэродроме (пятая – в России).

Возможно, этот факт можно расценивать как доказательство, что интерес москвичей к авиации не угас. Однако известно и другое: в 1914 году И. И. Сикорский не нашел в Москве желающих дать денег на организацию испытательного перелета его нового самолета «Русский витязь» (прообраз легендарного «Ильи Муромца»). Конечным пунктом рекордного полета, когда на практике была доказана возможность летать «вслепую» (по показаниям приборов), стал Киев.

Не исключено, что главной причиной отказа послужило то обстоятельство, что Сикорский был «питерским». А может московским толстосумам было просто недосуг – они спешили продолжить веселье.

Рождество

Рождество, праздник детский, белый,

Когда счастливы самые несчастные...

Господи! Наша ли душа хотела,

Чтобы запылали зори красные.

3. Н. Гиппиус

Главным праздником, которым фактически завершался год, было Рождество.

В преддверии его на центральных улицах Москвы происходило настоящее столпотворение. Потоки людей были вынуждены двигаться по тротуарам медленным шагом, с трудом продираясь через заторы, возникавшие возле празднично украшенных витрин больших магазинов.

«Любопытную витрину устроили у „Мюра и Мерилиза“: большой плац перед казармами, – описывал репортер предрождественскую суету. – Несколько десятков кукол, наряженных в германские военные мундиры, маршируют, стоят во фрунт, занимаются гимнастикой. Генерал гарцует на лошади. Пред витриной – толпа.

Детишек прямо не оторвешь...

Другую любопытную выставку устроила у себя фирма, торгующая швейными машинами. На ее окне – внутренности крестьянской избы.

Кондитерские и парфюмерные магазины, по обыкновению, расставили на своих полочках стройные ряды изящных бонбоньерок, фарфоровых статуэток-вазочек, флаконов.

Здесь хорошенькие продавщицы в белых передничках, с гигантскими прическами, совсем придавливающими их к земле, стуча каблучками, перебегают от одного покупателя к другому...

Приготовились к празднику цветочники. За своими стеклами они выставили целые благоухающие рощи ландышей, белой сирени, цикламенов. Через несколько дней в красивых корзинах эти цветы украсят рождественские столы с традиционными гусями и тупомордыми поросятами...

* * *

Людно в пассажах.

Но еще многолюднее и шумнее у «Мюра и Мерилиза». В узких дверях – непрерывный поток.

Тот же поток на лестницах. По традиции, здесь приютились столики городских попечительств о бедных: может быть, проходящие что-нибудь и положат на тарелки. Скучают за ними дамы-благотворительницы. Вопреки «благотворительным обычаям», они все в очень скромных костюмах...

Толкотня, конечно, на верхнем этаже, на «Рождественском базаре». Елочные украшения, кучи игрушек: заводные зайцы, плюшевые обезьяны, аэропланы, дирижабли...

У детей разбегаются глазенки».

Поскольку из года в год повторялась одна и та же картина, «Мюр и Мерилиз» специально публиковал в газетах объявление с напоминанием публике о громадном наплыве покупателей в последние дни перед праздниками. Поэтому владельцы магазина просили москвичей «пожаловать к ним заблаговременно, когда у нас более разнообразный ассортимент товаров», чтобы «дать нам возможность лучше и полнее удовлетворить их желания».