Повседневная жизнь охотников на мамонтов

— Вождь, мои обвинители… ошибаются. Но это — неважно.

— Я верю: ты не давал ему любовный корень для приворота. Но почему ты не помог ему избавиться от наваждения?

Колдун улыбнулся.

— Вождь, я бы не смог дать это зелье кому бы то ни было и для чего бы то ни было, даже если бы очень хотел. Любовного корня нет!

Сказанное было так нелепо, что вождь даже не удивился.

— Да, да, его нет… Ты не понимаешь?

— Не понимаю.

— А все очень просто. Послушай, вождь. Я могу многое… Наверное, больше, чем думаешь даже ты. И знаю многое. Никому бы этого не знать! Но любовного корня — нет!

— Но даже я…

— А что — ты? Да, ты собираешь духов на празднества, ты просишь их помочь, и они помогают. Но кого и о чем ты просишь?

— Кого? Тех, кто мне был поручен. О чем? О любви и соединении.

— Вспомни, пойми, — ты просишь духов открыть глаза тем, кто уже связан. Соединить уже соединенных. И они охотно помогают. Но, вождь, поверь, — все твои духи бессильны отвратить сердце молодого охотника от той, кому оно принадлежит изначально. И бессильны отдать его сердце другой.

— Может быть. Но ты…

— А что — я? Я могу дать любовную силу даже старому Гору, да так, что и молодая застонет. Или отнять ее даже у молодого, хоть бы у сына твоего, Йома, так, что и самые красивые девушки всех трех Родов его не возбудят… Ну, и что? Полюбит ли от этого Гор хоть кого-нибудь? Разлюбит ли Йом свою Нагу?..

…Вождь, есть две силы, два духа: Эйос и Аймос. Первый — веселый, любит человеческий смех, и детей любит. Его можно призвать, можно попросить. О многом, в том числе — соединить не связанных. Его помощники служат и тебе. Второй — мрачный и одинокий; звать его бесполезно, просить — тем более. Он не служит ни радости, ни горю. Он не соединяет тела, он связывает душу. Тот на кого упал его взгляд, может стать и самым счастливым… Но чаще всего он делается самым несчастным. Отвести этот взгляд невозможно!

— Он…

— Вождь, сегодня можно называть имена. Сегодня худшего не будет.

— Хорошо. Мал в самом деле приходил к тебе? Зачем?

— Да. Приходил. Просил приворожить или отворожитъ твою дочь. Дать любовный корень. Я сказал то же, что и тебе говорю: этого зелья нет.

— Но ты бы мог…

— Что? Отвести его взгляд? Сделать так, чтобы его потянуло к Наве? Или к кому-нибудь еще? Да, мог бы. Но это ничего бы не изменило, ничему бы не помогло. Такая мара быстро проходит. Стало бы только хуже. Я сказал ему и об этом.

— Хуже? — Вождь горько усмехнулся.

— Да. Хуже. Хуже всегда может быть, если не сразу, то потом… Был бы ты рад похоронить вместе с Айрис — Дрого? Погибнуть самому, уступив свое место Малу? Тем бы все и кончилось, женись он сейчас на другой по моему привороту. На той, кого бы он возненавидел тем быстрее, чем глубже запала в его сердце твоя дочь, Айрис. Она гнездилась там очень глубоко и очень долго. Только он сам, по своей собственной воле мог изгнать ее оттуда. Или… или хотя бы утишить. Не захотел… Нет, мое колдовство только бы усилило Аймос. Победить этого духа, пересилить его силу можно лишь самому. В одиночку. Без колдовства… Я говорил об этом Малу, но он не понял. Не захотел понять. И я его выгнал.