Повседневная жизнь охотников на мамонтов

Эти слова писателя О. В. Микулова мне представляются совершенно справедливыми. Но какой же путь избрать в таком случае ученому? Как познакомить широкого читателя с новейшими материалами, которыми располагает наука о верхнем палеолите на Русской равнине — и при этом не навеять на него тоску?.. Ведь есть такие стороны жизни древнего человека, которые невозможно вывести непосредственно из археологических источников. Однако без попытки хоть как-то их осветить книга теряет свою «популярность», превращается в очередное пережевывание того, что специалисту известно и без того, а «непосвященному» читать скучно… Вот тут я и вспомнил, что меня самого изначально привело в археологию не что иное, как художественная проза. Это были, в первую очередь, прекрасные повести С. В. Покровского «Охотники на мамонтов» и «Поселок на озере»… А что, если попытаться создать в популярной литературе нечто вроде нового жанра? — подумал я. — Попробовать сочетать изложение научных данных с тем, что называется «художественной реконструкцией» или художественно-историческим познанием прошлого?..

На этом пути неизбежно возникла проблема отбора материала. Ведь о первобытном прошлом Европы писали и пишут многие. Например, у нескольких поколений школьников представление об эпохе палеолита сформировалось по книжкам французского писателя рубежа XIX—XX веков Жозефа Бекса (литературный псевдоним: Рони-старший) «Борьба за огонь», «Пещерный лев», «Вамирех»… В свою очередь, современная молодежь нередко рисует себе те далекие времена по романам современной американской беллетристки Джин М. Ауэл (серия «Люди Земли») и другой подобной литературе. Сразу оговорюсь, что ни те, ни другие произведения для моих целей абсолютно не подходят!

Дело в том, что практически вся литература XX века, трактующая об эпохе палеолита, в настоящее время очень сильно устарела. Это касается даже лучших ее произведений, как, например, уже упомянутая мной повесть С. В. Покровского «Охотники на мамонтов», не говоря уже о «Борьбе за огонь» Рони-старшего! В свете современных данных даже самый сюжет этой последней — необходимость «завоевать» огонь — вызывает у моих коллег-археологов только смех. Теперь уже прекрасно известно, что в верхнем палеолите человек превосходно владел способами добычи огня! Чтобы горю помочь, героям книги Рони-старшего на деле было достаточно раздобыть пару сухих щепок (см. гл. «Огонь»). Не более реальным выглядит и их конфликт из-за дочери вождя, приводящий к убийству одних общинников другими. В настоящий момент представляется научно установленным, что практически все племена той эпохи были экзогамными

— то есть все общинники считались братьями и сестрами, а любые половые связи внутри рода запрещались самым строжайшим образом (см. гл. «Закон крови»). Даже имена героев этой повести (Нао, сын Леопарда; Аго, сын Зубра и т.д.) являются совершенно немыслимыми, с учетом понятий того далекого периода. Идеологией верхнего палеолита был тотемизм

— то есть все члены рода обязательно имели одного общего предка. Безусловно, могли быть общины «детей Леопарда » или «детей Зубра», но при этом те и другие уж никак не могли считаться сородичами (см. гл. «Восприятие мира»)!

Таким образом, становится ясно, что старая художественная литература дает нам такой богатый набор ошибок и несообразностей, что, при всей занимательности, ею никак нельзя «проиллюстрировать» современные научные представления о палеолите. Разве что «с точностью до наоборот»! Характерно, что повесть «Поселок на озере» С. В. Покровского, изображающая жизнь неолитических охотников, до сих пор может считаться удачной исторической реконструкцией того периода. Во многом она «бьет в самую точку», даже по отзывам современных специалистов. А вот о повести того же автора «Охотники на мамонтов» такого не скажешь. Но почему? Отчего художественно-историческое воспроизведение палеолита сплошь и рядом оказывается более сложной задачей, чем реконструкция быта и представлений более поздних эпох?

До определенного момента эта сложность в должной мере не осознавалась. Жизнь палеолитического человека изображалась во всем подобной жизни «отсталых» народов, только чуть-чуть примитивнее, чуть-чуть духовно беднее. Ведь развитие техники очень долго представлялось и историкам, и писателям главным критерием оценки. «Менее развитый технически» автоматически означало: «более примитивный». Конечно, с такой точки зрения древнейший период жизни человечества является «наименее развитым» из всех. Но вот во многом другом!..