Повседневная жизнь охотников на мамонтов

…Дрого сидел на том самом камне, что так любили Мал и Айрис… и Нагу любил, и часто бывал здесь со своей сестрой и знаменитым сородичем. И сейчас он не собирался бросать это место из-за отступника, из-за предателя, лишенного имени, изгнанного из Рода навсегда. Дрого не мог совместить в себе того Мала — наставника и друга, старшего брата, и этого — лишенного имени кровосмесителя и убийцу. И не ради добычи ушел он из дома — сюда, на свой камень! Хотелось подумать.

…Случившееся в их Роду поражало и пугало еще и тем, что оно означало: ни Посвящение, ни знания, ни опыт, ни охотничья удача не могут спасти от сокрушительного поражения, от позорной гибели. Все это у лишенного имени было в избытке. И не спасло. Что же — значит, такое может случиться и с ним, с Дрого? Или не может?

Следовало понять, — что же случилось с Малом до того, как он превратился в Лишенного имени. И сейчас Дрого изо всех сил пытался, но никак не мог этого уразуметь.

…Но почему же Мал сделал такую глупость?..

Колдун говорил: «Тот, кого коснулось черное крыло Аймос, на кого упал его взгляд, чье сердце задело его копье, может стать самым счастливым человеком. Редко, и не навсегда. Чаще — самым несчастным. Для него весь мир сужается до той, на кого указал Аймос, так, что он может забыть обо всем остальном, — даже о Законе. И становится доступным Злу, хотя сам Аймос не зол и не добр. Своенравен и мрачен».

Дрого это не касалось. Ни из-за своей Нату, ни из-за чужой Туйи, ни ради кого бы то ни было он не собирался ничего нарушать, никого убивать, — что за нелепость?! …В общем, получалось так: «Соблюдай Закон — и все будет хорошо!» Дрого это вполне устраивало…

…Теперь он часто встречался с Нату. После Большой охоты та сделалась совсем ласковой. Гордилась. Но втайне завидовала своей подруге, Туйе. У той, — все уже ясно, даже начальный дар получен; говорят, осенью хозяйкой очага станет. У своего Каймо…

…Да, оказывается, Каймо нисколько не шутил там, в Потаенном доме, после Посвящения. Всерьез взялся за сватовство, не обращая внимания ни на укоры отца, ни на вздохи матери, ни на шуточки Byула. Отнес к Серым Совам свой начальный дар. Айон, отец Туйи, дар принял, — ради дочери! — но в душе был недоволен. (Торопыга! Хотя бы до весны дотерпел, если уж дольше не может! И что за охотник, что за муж: из него получится, — кто знает? На Большой-то охоте ничем себя не показал, а тут, — как раз, первый из первых!)

Дрого над приятелем не насмешничал, поудивлялся. Может, и Каймо «коснулся своим черным крылом» этот самый Аймос? Ну и пусть! Хорошо, что его самого, Дрого, никакие крылья не задевали, — ни черные, ни белые!..