Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов

Ну а что же мы? Сошли с дистанции и сами вручили пальму первенства своим извечным соперникам? Ни в коем случае! Еще в 1963 году Королев в рамках советской лунной программы начал проектные проработки по созданию ракетно-космического комплекса, в который должны входить сверхтяжелый носитель (быстро получивший меткое название «царь-ракета») и корабль для посадки на поверхность Луны. Но это уже были времена, когда у всесильного Сергея Павловича появились конкуренты. На арену выходит Владимир Николаевич Челомей, к тому времени признанный главный конструктор крылатых ракет для Военно-морского флота. К началу работ по лунной программе у него уже был отработанный носитель, способный вывести на лунную орбиту пилотируемый космический аппарат с последующим возвращением его на Землю. Однако грузоподъемность челомеевского носителя не позволила этому аппарату иметь весовые и энергетические характеристики, обеспечивающие его посадку на лунную поверхность. В том, что Владимиру Николаевичу поручена задача облета Луны, немаловажную роль сыграл и извечный для нас «человеческий фактор»: на фирме Челомея трудился в должности заведующего отделом сын Хрущева — Сергей. Так что насущные и перспективные технические и особо финансовые проблемы Владимир Николаевич мог гарантированно решать с выходом прямо на первое лицо государства. Старался не ослаблять своих позиций и Сергей Павлович. Но, как мне думается, его проектные и конструкторские решения того периода были уже не так оригинальны, блестящи и результативны, каковыми они были во времена зарождения отечественного ракетостроения. Так, для того чтобы посадить на Луну, а именно эта задача была поставлена перед его КБ, и вернуть на Землю космический аппарат с человеком на борту, вес этого аппарата должен быть порядка 100 тонн. Нужен соответствующий носитель. Самая популярная по тем временам королевская ракета («семерка») с такой задачей не справится. Нужны новые решения, новые разработки, более мощные двигатели, современные системы управления. А времени в обрез. И вот тут-то Сергей Павлович отступил от основного закона диалектики: перехода количества в качество. Он просто «нарастил» в несколько раз это самое количество. Немаловажную роль в этой ситуации сыграл и тот факт, что Сергей Павлович в очередной раз разругался со своим давнишним другом Валентином Петровичем Глушко, главным конструктором ракетных двигательных установок. Насколько мне помнится, примирение до кончины Королева так и не состоялось. Наверное, поэтому практически все проектные, конструкторские и технические решения и, что самое главное, двигательные установки «семерочного» носителя он положил в основу нового сверхмощного носителя Н-1. Объемы, вес, габариты как самой ракеты, так и всего того, что создавалось для ее обслуживания и пуска, просто ошеломляют! Сама ракета имел а высоту около 100 метров («семерка» — порядка 30), массу — до 2000 тонн, диаметр первой ступени — 17 метров («семерка» — около 7). Если нам, «системщикам», на всех предыдущих королевских модификациях, чтобы на старте добраться до своих приборов, нужно было просто открыть соответствующие небольшие лючки и в пределах вытянутой руки с трудом добраться до наших приборов, то на первой ступени нового носителя открывалась дверь (лючек!) и я свободно, в полный рост входил в приборный отсек, где на кронштейнах были укреплены приборы системы управления. Также грандиозными по размерам и масштабам были технические и стартовые сооружения для этой ракеты, возведенные на Байконуре. Естественно, что такая пусть даже не очень совершенная, но по-своему уникальная ракета требовала тщательной наземной отработки всех ее многочисленных узлов и агрегатов, проведения комплексных стендовых и огневых испытаний. Но американцы поджимают! И логичен результат. Первый пуск «царь-ракеты» в феврале 1969 года закончился пожаром в хвостовом отсеке. Три последующих пуска также были неудачными. Поднявшись со старта, ракета, как лоза, изгибалась и просто ломалась. Может быть, и хорошо, что Сергей Павлович не дожил до таких плачевных результатов своего последнего грандиозного проекта. В 1976 году разработку этого носителя прекратили. Со временем предприимчивые жители Байконура использовали топливные баки этой ракеты под гаражи и другие хозяйственные сооружения. Чуть больше повезло челомеевской части этой программы. Ракета-носитель «Протон» (в последующие годы эта ракета-трудяга будет выводить на орбиту все наши тяжелые спутники и орбитальные станции) отправит в сторону Луны несколько кораблей серии «Зонд». Практически единственный впечатляющий результат — облет Луны («Впервые в мире!» — любимый девиз советского народа тех времен) с живыми существами на борту — байконуровскими черепашками. Нашими усилиями это событие внесено в Книгу рекордов Шннесса. Кажется, все было готово для облета Луны аппаратом с человеком на борту. К этой миссии упорно готовились два наших космонавта — Алексей Леонов и Олег Макаров. Но, видно, не судьба! Последний «Зонд-7» — единственный полностью и успешно выполнивший программу облета Луны, вернулся на Землю, но на его борту были не космонавты, а манекены. Много лет спустя Алексей Леонов с сожалением и горечью вспоминает: ««Зонд-7» слетал прекрасно и полностью выполнил свою программу. Я уверен, что если бы жив был Сергей Павлович Королев, то мы бы облетели Луну раньше американцев… Мы имели ракету, корабль, экипаж. Но не имели Королева — это самое главное». Кстати, Алексей Архипович, вспоминая период подготовки к полету на Луну, предлагал довольно-таки «оригинальный» выход из одной из нештатных ситуаций, которая могла бы иметь место в случае пилотируемого полета. По программе полета есть такой момент, когда корабль «зависает» над лунной поверхностью на высоте 150 метров, космонавту давалось 2,5 секунды, чтобы принять решение — либо в зависимости от реальных условий ввести соответствующие исходные данные и производить посадку, либо уходить на орбиту для стыковки с основным кораблем. Конечно, советский космонавт не остановится ни перед какими трудностями, даже если корабль прилунился бы на склоне горы, перевернулся и разгерметизировался. Со слов Леонова, его действия: крикнул бы три раза «Да здравствует коммунизм во всем мире!», на четвертый бы воздуха уже не хватило. Конечно же, это шутка. Но ведь во всякой шутке… История нашей космонавтики показала, что ребята, включая и самого Алексея Леонова, зачастую выходили из таких сложнейших ситуаций, что посадка на склон лунной горы могла бы показаться просто увлекательной прогулкой. Кстати, у Алексея Архиповича действительно была реальная возможность прокричать на прощание эти святые для коммуниста слова, когда он после своего выхода в открытый космос не смог (скафандр раздуло!) сразу вернуться через люк в корабль. Но ведь вернулся же!