Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов

Середина 1962 года. У всего мира на устах только два имени: Юрий Гагарин, Герман Титов — два советских человека, впервые слетавшие в космос. Они — символ эпохи, пример для подражания юношей и объекты тайной любви девушек. Это — суперпопулярные личности, за каждым шагом которых с любовью, умилением и огромным, а зачастую и нескромным интересом следят во всех уголках Земли. В нашей стране съезд не съезд, «Голубой огонек» не огонек, если среди участников нет Юрия или Германа. А если на приеме в каком-либо иностранном посольстве в Москве нет одного из них, то это могло привести и к натянутым отношениям между странами. Короче, в те времена герои космоса — это уже не «простые советские труженики», а обожествленные личности, о которых обычными житейскими мерками и категориями и думать как-то неудобно. Через год-два после полета Юрий Алексеевич: депутат Верховного Совета СССР, член ЦК ВЛКСМ, делегат партийных съездов, гость руководителей 28 стран мира, президент Общества советско-кубинской дружбы и даже… почетный вождь старинного племени Кпелле (Либерия). Ну разве можно с таким человеком говорить просто о погоде или о житейских проблемах, о работе, получке, футболе? Не меньше общественных нагрузок было и у Германа Степановича Титова. Возглавлял он Общество советско-вьетнамской дружбы. Ходил в больших друзьях у Хо Ши Мина — вождя вьетнамского народа. Помнится, летом 1962 года в Москве гастролировал какой-то популярный бразильский эстрадный певец. Выступал он в саду «Эрмитаж». В середине второго отделения объявление по залу: следующая песня посвящается присутствующему в зале космонавту Герману Титову и его супруге. Все! Для публики певец перестал существовать. Весь зал искрутился и издергался в поисках своего любимца. А что было по окончании концерта! Огромная толпа бросилась к выходу, чтобы посмотреть на космонавта. В первых рядах этих фанатов (это так они сейчас называются) с горящими глазами и с огромным желанием обнять и прижать к своей груди комонавта-2 выступал молодой парень, который и с Королевым пускал ракеты, и участвовал в пуске Гагарина, и сам уже готовился стать космонавтом! Это был я. Милиция еле успела пропустить звездное семейство через ворота сада и закрыть их перед самым нашим носом. Удивляюсь, как это мы в порыве любви и энтузиазма не снесли ворота вместе с решеткой сада! В обожествлении наших героев (а русский народ любит и умеет это делать!) дело иногда доходило до анекдотов. Вспоминает испытатель куйбышевского завода «Прогресс» Г. П. Сошин: «…На полигоне при подготовке очередного пуска часто устраивались волейбольные баталии между „промышленниками“ и космонавтами; однажды во время игры я довольно-таки прилично залепил в глаз Юрию Гагарину. В результате имел беседу с представителем соответствующих органов: как я это посмел? Случайно получилось, игра есть игра — отвечаю. Не верит, настаивает: наверное, я специально целил, хотел вывести из строя. Выручил сам Гагарин: что вы пристаете к человеку, это же волейбол! В конце концов от меня отстали, но я дал себе зарок в такие ситуации не попадать и в компании с Гагариным в волейбол больше не играть. Правда, на следующий день обе команды в прежнем составе опять яростно бились на волейбольной площадке…» Вот так представители этих самых «соответствующих органов» рьяно отделяли героев — народных любимцев от простых житейских будней-и радостей, ожесточая при этом как простой народ, так и самих космонавтов. Что ж, такие были времена, такие нравы!

И вот 26-летнему старшему лейтенанту со скромными артиллерийскими эмблемками на погонах, на груди у которого нет даже юбилейной медальки, предлагают стать третьим (не меньше!) в шеренге Героев планеты! Поневоле впадешь в шоковое состояние! И если честно, то я как-то и не бредил космическими полетами. Меня вполне устраивали мои ракеты, командировки на полигон, мои коллеги — разработчики и испытатели, моя семья, мои друзья и подруги. И я трезво оценивал реальную действительность: ракетчик должен пускает ракеты, а стихия летчика — заоблачные выси, а теперь вот и космос.

Я уж и не помню, гаркнул ли во всю молодую глотку «Да!!!» или прошептал пропавшим от волнения голосом «Согласен». Получив нужный ответ, с чувством выполненного долга начальник покинул нашу комнату.