Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

Морган сдержал слово и явился к Панаме. Прежде чем ввязываться в драку, он направил отряд из полусотни человек для захвата «языков» и сбора разведданных. Завидев башни Панамы, пираты трижды произнесли слова заклятия (любопытный ритуал) и, расположившись лагерем, стали бить в барабаны, трубить в трубы и махать флажками. Вокруг пиратского бивака выставили караулы, и каждый знал, что ему делать в случае ночного нападения испанцев. Наутро Морган выстроил свой отряд в боевой порядок и повел вперед под барабанный бой и с развевающимися знаменами. Им навстречу выступили испанские силы, состоявшие из двух эскадронов конницы (400 всадников), четырех батальонов пехоты (две тысячи человек), двух тысяч быков, шестисот индейцев, негров и мулатов. Морган разделил свой отряд, состоявший из 1200 пиратов, на три батальона, выставив вперед две сотни французских буканьеров — прекрасных стрелков. На этот авангард помчалась испанская конница, но буканьеры остановили ее меткими залпами. Пехота попыталась прийти коннице на помощь, но ее обстрелял другой пиратский отряд. Тогда испанцы выпустили с тыла быков, но пираты мгновенно перестроились: пока одни отбивали атаки спереди, находившиеся в арьергарде замахали флажками и дали по быкам два залпа, обратив их в бегство. Бой продолжался примерно два часа, испанская конница была разбита наголову, пехота же, не получая приказов, выстрелила из мушкетов, бросила их и побежала. Захваченный в плен командир кавалерии сообщил, что на дороге, по которой должны были пройти пираты, устроены редуты с пушками; Морган приказал двигаться по другой дороге. Велев протрубить сбор, он подсчитал потери. Оказалось, что среди пиратов убитых почти не было, а ранено всего несколько человек, меж тем как испанцы потеряли только убитыми 60 человек, помимо раненых и пленных.

Если во время морских сражений численный перевес чаще был на стороне пиратов, на суше оказывалось наоборот. Так, 90 пиратов на трех каноэ осмелились подойти к городу с гарнизоном в 800 человек, расположенному в сорока милях от побережья Никарагуа, разграбить его под покровом ночи и сбежать вместе с добычей.

В таких случаях пираты нередко пускались на хитрость, скрывая свое истинное лицо. В апреле 1683 года пиратская флотилия из двенадцати судов под командованием Ван Хорна и Де Граффа подошла к Веракрусу. В городе находился гарнизон в три тысячи солдат, порт обороняла цитадель Сан-Хуан де Улуа с шестьюстами защитниками и шестьюдесятью пушками, в любой момент на помощь могло прийти подкрепление в 15 тысяч солдат, и у 1200 пиратов не было бы никаких шансов на спасение. Однако вожаки флибустьеров узнали, что в городе ждут прибытия двух кораблей из Венесуэлы с грузом какао. Восемь сотен пиратов погрузились на два лучших парусника и объявились в виду Веракруса. Губернатор поддался на обман, и на рассвете 18 мая флибустьеры хлынули в город, не оказавший никакого сопротивления; к полудню он был захвачен, самые знатные жители, включая губернатора, взяты в заложники, а добыча, включая около тысячи рабов, оказалась одной из самых больших за всю вторую половину XVH века.

Потери во время пиратских рейдов тоже были несоизмеримы: 380 пиратов Олоне перебили не менее 500 испанцев, потеряв всего 40 человек убитыми и три десятка ранеными. Правда, во время штурма баррикад в городах пираты теряли намного больше людей, но и это их не останавливало.

«Они сильны — тем больше мы захватим добычи, если победим их» — такова была логика Олоне. Однако эти доводы он подкреплял другим весомым аргументом: «Я хочу предупредить вас, что того, кто струсит, я тотчас зарублю собственной рукой». Пираты хорошо знали своего вожака и понимали, что это не пустые слова.

С похожими словами обратился к своей команде Генри Морган: даже самые отчаянные пираты пришли в ужас, узнав о его планах штурмовать с небольшими силами (460 человек) крупный город Портобело, считавшийся, наряду с Гаваной, самым укрепленным в испанских владениях: два почти неприступных форта оборонял гарнизон в 300 человек, а сами жители (400 семейств) славились как отважные воины. «Хотя число наше слабо, но дух силен; чем меньше нас, тем мы будем действовать согласнее и тем большая часть добычи достанется на долю каждого», — изрек Морган. Он знал, на каких струнах человеческой души следует играть: именно надежда на большое и скорое богатство вдохнула тогда мужество в пиратские сердца. Испанцам же мешала боязнь расстаться с этим богатством: во время штурма Портобело жители, вместо того чтобы защищаться, старались припрятать хотя бы часть своего имущества, бросая золото и драгоценности в колодцы и зарывая добро в землю.[88] Адмиралы и губернаторы не вступались за своих сограждан, пока не были затронуты их личные имущественные интересы.