ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ

- Во-первых, знаки стерты. Во-вторых, попробуйте докажите, что их не принесло в район инцидента морским течением. Вам скажут, буи были потеряны за сто миль отсюда в шторм…

- Ну, хорошо, если иностранная лодка так долбанула нашу, значит сама она тоже здорово повреждена.

- Безусловно. И скрыть их невозможно. Но можно заявить о том, что деформация была получена в другом море при ударе о подводную скалу. Не пойман, не вор. Вот если бы мы обнаружили поврежденную иностранную субмарину на грунте неподалеку от «Курска», тогда иной разговор.

- Но почему она уцелела, хоть и едва уползла, а наша - нет?

- Вы когда-нибудь бились пасхальными яйцами? Если ударить оконечностью в бок, то обязательно проломишь скорлупу чужого яйца. Нечто подобное произошло и с лодками. Нос у подводных лодок имеет конструктивное усиление на случай плавания во льдах и прочих ситуаций. Борт менее прочнее, чем нос. Удар в борт «Курска» пришелся носовой оконечностью, да еще в самом опасном месте - на стыке двух отсеков, где проходит переборка (перегородка) между торпедным и жилым (он же центральный) отсеками. Важно заметить, что все предыдущие столкновения советско-российских лодок с американскими происходили именно так - таранный удар приходился в борт. Вот как на снимке, где изображена К-407 после встречи с «Грейлингом». Всегда таранили нас. Потому что наши командиры, меньше всего стремились лихачить под водой, понимая, что за такие подныривания погоны снимут вместе с головой.

Замечу, что за всю историю подобных столкновений американская сторона ни разу не признала официально свое в них участие, несмотря ни на какие вмятины и даже куски металла застрявшие в обшивке наших подлодок. На войне, в том числе и Холодной войне, не принято приносить извинения за причиненный противнику урон. Даже будучи уверенными в том, что после очередного тарана американская атомарина «Тотог» пустила ко дну советскую подводную лодку типа «Эхо», никаких соболезнований и извинений адмирал из Пентагона нам не принесли.

- Когда и где это было?

- Это было на моей памяти в июне 1970 года в северной части Тихого океана, когда советская атомная подводная лодка под командованием капитана 1 ранга Бориса Багдасаряна получила на развороте под водой мощный удар.

Характерна реакция Багдасаряна. Вот, что он потом рассказывал: "Всплыли. Отдраили люк. Солнышко светит. Океан - что пруд: полный штиль, блестит как зеркало. Кругом никого и ничего. Мелькнула страшная мысль: "Потопил я брата - подводника".

Кто бы он ни был: свой или чужой, а осознавать это тяжко. Сообщили о происшествии по радио на берег. Тут акустики доложили о шуме винтов неопознанной подводной цели, которая уходила 15-узловой скоростью на юго-восток. Значит, остались живы. И нам настала пора двигаться. Приказал: "Оба малым вперед". Не тут-то было. Заклинило линию правого вала. Так на одном левом винте и добрались до базы».

Но подводники «Тотога» решили, однако, что их советский «брат-подводник» пошел ко дну. Акустики доложили командиру, что слышат за бортом шумы, «похожие на звуки лопающихся при поджаривании зерен кукурузы». Затем - тишина. Вывод о том, что советский атомоход затонул подтвердили позже и сотрудники военно-морской разведки США. «Гринпис» внес «гибель» советской подводной лодки «Эхо-2» в список тайных ядерных катастроф. Вычеркнули лишь недавно, когда узнали, что Борис Суренович жив. Между прочим, как сообщил контр-адмирал Валерий Алексин, бывший главный штурман ВМФ СССР И РФ, известный аналитик морских катастроф, «терзаемый муками совести командир «Тотог» коммандер (капитан 2 ранга) Билл Балдерстон после возвращения в Пирл-Харбор ушел в отставку, стал священником, а через семь лет сошел с ума и умер. Американцы не верили в благополучный исход этого столкновения для К-108, пока в 1992 году начутного координатора международной организации «Гринпис» Джошуа Хэндлера, очень интересующегося аварийностью на нашем атомном флоте, нен привели в Москве в гости к Борису Багдасаряну и не показали обломок американского перископа».

Много шума наделало и относительно недавнее столкновение у берегов Кольского полуострова американской атомной подводной лодки «Батон руж» с советской ПЛА типа «Сиерра», она же ныне «Кострома».

Морская обстановка 11 февраля 1992 года была непростой. В районе полигона вели лов рыбы пять траулеров. Их двигатели и винты создавали значительный шумовой фон с разных курсов. Очевидно, этим обстоятельством и решил воспользоваться командир американской подлодки "Батон Руж". Он пристроился к нашему кораблю на параллельном курсе со стороны зоны акустической тени и пересек вместе с ним границу территориальных вод.