Повседневная жизнь России под звон колоколов

Деревянная церковь Святого Ма́рона была возведена в 1642 году, в 1730 году ее сменило каменное здание, которое было перестроено и расширено через 150 лет, в 1881 году; тогда же на колокольне и появился набор колоколов с необычайно красивым звоном. Двух-трехлетний Костя был поражен: «В этот период жизни особенно внимание мое стал привлекать звон, несшийся с колокольни Замоскворечья, "где-то за Крымским мостом"… Этот звон сразу выделялся на фоне других, не давал мне покоя, оттеснив все другие звоны на задний план… Оказалось, это были колокола колокольни церкви Марона в "Бабьем городке", в Бабьегородском переулке близ Большой Якиманки, где я и сейчас звоню».

А послушать удивительный звон Сараджева приходили и профессиональные музыканты, и любители, а среди них — художники, поэты, ученые, любители хорошей музыки. Не только арбатские «колокольные меломаны» собирались к определенному времени (о нем узнавали друг у друга) — приезжали с далеких окраин, обсуждали музыкальные новости и конечно же снова и снова возвращались к удивительному звонарю-музыканту, восхищались его умением управлять колоколами, пытались анализировать его приемы и постичь тайну эмоционального воздействия на людей.

И ждали — и в холод, и в дождь. Ждали чудо-звон.

«И все-таки звон ворвался неожиданно, взорвав тишину… Словно небо рухнуло! Грозовой удар! Гул — и второй удар! Мерно, один за другим рушится музыкальный гром, и гул идет от него… И вдруг — заголосило, залилось птичьим щебетом, заливчатым пением неведомых больших птиц, праздником колокольного ликования! Перекликание звуков светлых, сияющих на фоне гуда и гула. Перемежающиеся мелодии, спорящие, уступающие голоса… оглушительно нежданные сочетания, немыслимые в руках одного человека! Колокольный оркестр!

Это было половодье, хлынувшее, ломающее лед, потоками заливающее окрестность…

Подняв головы, смотрели стоявшие на того, кто играл вверху, запрокинувшись. Он летел бы, если бы не привязи языков колокольных, которыми он правил в самозабвенном движении, как бы обняв распростертыми руками всю колокольню, увешанную множеством колоколов — гигантских птиц, испускавших медные гулкие звоны, золотистые крики, бившиеся о синее серебро ласточкиных голосов, наполнивших ночь небывалым костром мелодий».

Так описывает Анастасия Цветаева игру Константина Сараджева — не по рассказам, а по собственным впечатлениям: она была там, стояла под колокольней во дворе храма и слушала тот редчайший по красоте звон, который невозможно повторить.

Александр Васильевич Свешников, создатель Государственного русского народного хора, высоко ценил сараджевские звоны: «Звон его совершенно не был похож на обычный церковный звон. Уникальный музыкант! Многие русские композиторы пытались имитировать колокольный звон, но Сараджев заставил звучать колокола совершенно необычайным звуком, мягким, гармоничным, создав совершенно новое их звучание».

Все, кто сталкивался с К. Сараджевым, оставили воспоминания о нем как о человеке, обладающем невероятными музыкальными способностями. Его одаренность поражала слушателей исключительностью своего природного таланта.

Изучая опыт организации и проведения колокольных концертов в Европе, К. Сараджев пришел к выводу, что в России использовать его можно, но только внеся очень серьезные коррективы, что все должно опираться на вековые русские традиции колокольного звона. Молодой музыкант-звонарь разработал теоретические основы устройства музыкальных колоколен, которые сегодня представляют огромный интерес, ведь это, по существу, единственные аргументированные, достаточно полно сохранившиеся материалы.

Известный музыковед и специалист по колокольному звону из Новосибирска Л. Д. Благовещенская анализирует проект светской концертной звонницы К. Сараджева:

«В подходе к вопросу показательно отношение Сараджева к колокольне с подбором колоколов как единому целому. Он параллельно занимался изучением самих колоколов, соединением их в подборы, устройством и расположением их на звоннице, их балансировкой (т. е. связыванием в определенном порядке веревок от языков, приспособлением для удобства исполнения)…

…Показательно также отношение Сараджева к своей деятельности звонаря. Он называл себя исполнителем на колоколах, музыкантом. То, что звон — музыка, не вызывало у него ни малейшего сомнения, о чем сохранились в документах его многочисленные высказывания.

В деле организации светской концертной звонницы Сараджев предпринимал и практические шаги. Наиболее удобным местом для нее он считал Парк культуры и отдыха, где колокольные концерты были бы демонстрацией одного из видов старинного русского искусства».

Однако в молодой Советской республике жизнь бурлила по другому руслу, и слабый ручеек «старинного русского искусства» был обречен на гибель. Вскоре встал вопрос о прекращении концертной деятельности и о закрытии колокольни.

К. Сараджев пытается отстоять свое детище, развернув кампанию в его защиту.

«Члену Моссовета тов. Уварову.