Повседневная жизнь российских подводников

Вначале поверил, но когда шок прошел, пораскинул, как говорили в старину, “скудным розмыслом”: если бы все было так, как считает знающий автор, то при открытой передней крышке (а иначе стрелять нельзя) выброс порохового заряда произошел бы вперед, как из ствола обычной пушки. Задняя крышка, как и замок орудия, осталась бы на месте. Даже если бы ее вышибло, хлынувшая под давлением вода не позволила бы развиться объемному пожару…

Наконец, ни одна приемочная комиссия не даст добро оружию, при стрельбе из которого надо разгерметизировать четыре отсека подряд. Есть и еще одно давнее правило: никакие стрельбы даже самыми обычными торпедами не проводятся, если поблизости находятся иностранные подводные лодки. А уж секретными - опытовыми - тем более… И потом, если бы стреляли действительно чем-то особенным - суперновыми экспериментальными торпедами, тогда бы на борту была бы куда более представительная комиссия, чем заводской инженер и военпред из Махачкалы. Обычно в такие «звездные походы» набивается немало начальства, в надежде на ордена «за испытание новой военной техники».

«Можно предположить и несколько иной вариант развития этого трагического эпизода, - настаивает на своем сторонник торпедной версии, - Специалисты «Дагдизеля» принялись выяснять причины отказа техники. По их просьбе торпедный аппарат осушили и открыли ее заднюю крышку. И в этот момент произошел подрыв пиропатронов и взрыв емкости с горючим торпеды.»

Предположить это можно только в страшном сне. В реальности ни один командир, если он не самоубийца, никогда и никому не позволит извлекать невыстрелившую торпеду из аппарата в отсек, набитый боевыми торпедами, да еще производить с ней какие-либо манипуляции. Проблемные «изделия» разбирают и изучают причины отказа только на берегу, в арсеналах. Ни специалисты «Дагдизеля» не могли даже попросить об этом командира, ни Лячин не мог разрешить им «осушить торпедный аппарат и открыть заднюю крышку».

«Иначе бы они были специалистами, - восклицает адмирал Вячеслав Попов, а капитан 1 ранга Геннадий Лячин командиром подводной лодки».

«За двадцать лет эксплуатации 949 и949а проектов (вместе с «Курском» их в составе ВМФ РФ было одиннадцать) - утверждает контр-адмирал Валерий Алексин, - при проведении около тысячи торпедных стрельб не было ни одного подобного случая с практическими торпедами».

Так что торпедная версия в таком варианте никак не проходит…

Некоторые столичные газеты выступили с «сенсацией»: “Курск” долбанула ракетоторпеда с “Петра Великого”. Даже если это было так, то ракетоторпеда “долбанула” бы обрезиненный корпус атомарины и отскочила бы в сторону, поскольку никогда при учебных пусках ни торпеды, ни ракеты не снаряжаются боевыми зарядами - дорого и опасно. Допустим наше “извечное головотяпство” - шарахнули боевой ракетоторпедой. Но тогда бы приборы акустического самонаведения привели бы ее в самую шумную часть крейсера - под винты, в корму, а уж никак не в нос, где обнаружены самые серьезные повреждения.

Высказались и чеченские полевые командиры: “два наших смертника-дагестанца утопили ваш “Курск”. Однако это заявление было сделано лишь после того, как в интернете появились списки членов экипажа и чеченские “эксперты” обнаружили в них фамилии дагестанцев.

Вихрь мнений, оценок, советов, предположений…

Главный редактор морского журнала, издаваемого наиболее авторитетным в мире военным издательством “Джейн” Ричард Шарп: “Если бы российские подводники не заглушили реактор, то смогли бы попытаться поддерживать аварийное жизнеобеспечение хвостовых отсеков”.

“Это было тяжелое решение, однако российские моряки уже не думали о себе, а думали о всех нас” - заявил другой британский эксперт. - Они пошли на подвиг, ясно понимая, что тем самым отрезают себе дорогу к спасению”.

Мир уже привык к жертвенности российских моряков, всем памятен старший матрос Сергей Преминин, заглушивший ядерный реактор ценой жизни, или лейтенант Борис Корчилов, принявший со своей аварийной партией смертельную дозу радиации в реакторном отсеке К-19. Спасибо, конечно, уважаемым экспертам за столь лестное мнение о наших моряках. Но даже если бы у членов экипажа “Курска” была возможность следовать этим рекомендациям, они не стали бы запускать ядерные реакторы в полузатопленной субмарине да и запустить их на обесточенном корабле невозможно - обе аккумуляторные ямы были затоплены во втором отсеке в первые же минуты катастрофы.