Повседневная жизнь российских подводников

Мы не сводили глаз с двух приборов - с лага и глубиномера. Автомат, слава Богу, держал «златосрединную» стометровую глубину. Но вот подошли к первой поворотной точке. Авторулевой переложил вертикальный руль всего на три градуса, а палуба под ногами накренилась так, что мы чуть не посыпались на правый борт. Схватились кто за что, лишь бы удержаться на ногах. Это был не крен поворота, это был самый настоящий авиационный вираж, и если бы руль переложили чуть больше «К-222» могла бы сорваться в «подводный штопор» со всеми печальными последствиями такого маневра. Ведь в запасе у нас на все про все, напомню, оставалась двадцать одна секунда!

Наверное, только летчики могут представить всю опасность слепого полета на сверхмалой высоте. В случае крайней нужды на него отваживаются на считанные минуты. Мы же шли в таком режиме двенадцать часов! А ведь запас безопасности нашей глубины не превышал длинны самой лодки.

Почему испытания проводились в столь экстремальных условиях? Ведь можно было найти и более глубоководный район к тому же свободный ото льда. Но на это требовалось время. А начальство торопилось преподнести свой подарок ко дню рождения Генсека ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. И какой подарок - голубую ленту Атлантики для подводных лодок! Впрочем, о том человеке, чей портрет висел в кают-компании нашей атомарины мы думали тогда меньше всего.

Командир корабля капитан 1 ранга Юрий Голубков любовался точной работой прибора рулевой автоматики. Пояснял Председателю Госкомиссии смысл пляшущих кривых на экране дисплея.

- Это все хорошо, - мудро заметил Маслов, - до первого отказа. Переходи-ка лучше на ручное управление. Так-то оно надежнее будет.

И боцман сел за манипуляторы рулей глубины.

Удивительное дело: сорокадвухузловую скорость мы достигли, задействовав мощность реактора всего лишь на 80 процентов. По проекту нам обещалось 38.

Даже сами проектанты недоучли рациональность найденной конструкции корпуса. А она была довольно оригинальной: носовая часть лодки была выполнена в форме «восьмерки», то есть первый отсек располагался над вторым, в то время как на всех прочих субмаринах было принято классическое линейное расположение отсеков - «цугом», друг за другом… По бокам «восьмерки» - в «пустотах» между верхним окружьем и нижнем - размещались десять контейнеров с противокорабельными ракетами «Аметист». Такая мощная лобовая часть создавала обводы близкие к форме тела кита. А если к этому прибавить и хорошо развитое оперение из стабилизаторов и рулей, как у самолета, то станет ясно, что абсолютный рекорд скорости был достигнут не только за счет мощи турбин и особой конструкции восьмилопастных гребных винтов. После двенадцатичасового хода на максимальных режимах всплыли, перевели дух. Поздравили экипаж с рекордным показателем, поблагодарили сдаточную команду, представителей науки, проектантов, ответственного строителя П. В. Гололобова. После чего послали шифровку в адрес Л. И. Брежнева за подписями Председателя комиссии и комбрига: «Докладываем! Голубая лента скорости в руках у советских подводников».

Глубокой декабрьской ночью 1969 года, насыщенные небывалыми впечатлениями мы вернулись в базу. Несмотря на поздний час нас радостно встречало высокое начальство. Правда, вид у рекордсменки был скорее боевой, чем парадный. Потоки воды ободрали краску до голого титана. Во время циркуляций гидродинамическим сопротивлением вырвало массивную рубочную дверь, а также многие лючки легкого корпуса. Кое-где были вмятины. Но все это ничуть не омрачало радость победы.

После доклада о результатах испытаний сели за банкетный стол и пировали до утра.

Спустя несколько дней мы обновили свой рекорд: на мерной мили при развитии полной - стопроцентной - мощности энергоустановками обоих бортов мы достигли подводной скорости в 44,7 узла (82,8км/час). Вот уже двадцать четыре года этот рекорд является абсолютным мировым достижением. Не знаю вписан ли он в книгу Гиннеса, но в историю нашего подводного флота он занесен золотыми буквами.

Печально сложилась судьба обладательницы Голубой ленты. В серию лодка 661 проекта не пошла по ряду причин, и прежде всего из-за высокой шумности. На флот пошли подводные корабли II, III поколения других проектов.

Немало поплавав, «Золотая рыбка» к концу 70-х годов встала на ремонт. Ее отвели на ту же судоверфь, где она и родилась. Помимо среднего ремонта предусматривалась и перезарядка обоих реакторов.