Повседневная жизнь российских подводников

Настроение у многих было подавленное. Кто-то бросил на прощание: «Уходим навсегда».

Вобщем, вышли они из бухты, название котолрой в переводе с французского означает "могила". Спустились на юг до сороковой параллели и двинулись вдоль нее на запад.

На двенадцатые сутки у них что-то случилось. 8 марта Кобзарь на связь не вышел. По гарнизону сразу же пошел слух. Жены сбежались к штабу. Я успокаивал их и день, и другой, и третий… Много врал. Они верили, потому что хотели верить, но сердце-то подсказывало им точнее всякой аппаратуры - беда.

…Жена Кобзаря так и не вышла замуж. Все ждет… А экипаж дружный был. Они даже что-то вроде гимна своего под гитару пели:

Недолго нам огни мигали,

Их затянул ночной туман.

Дремали чайки, сопки спали,

Когда мы вышли в океан…

Голос у Дыгало задрожал, глаза повлажнели, но он все же досказал песню до конца:

…И чайки сразу не поверят,

Когда в предутренний туман,

Всплывем с мечтой увидеть берег,

Подмяв под корпус океан.

А вот получилось, что океан подмял их под себя. Глубины в той впадине аж за пять километров…

И он замолчал, крепко сцепив пальцы.

Дозвонился я и еще до одного моряка - капитана 1 ранга в отставке Николая Владимировича Затеева(тогда он еще был жив). Затеев бывший северянин, командовал первым советским атомным подводным ракетоносцем К-19. В тот год, когда бесследно исчезла К-129, он служил в Москве оперативным дежурным Центрального командного пункта ВМФ СССР (ЦКП). Разговор наш шел за чашечкой кофе в писательском доме на Герцена.

- Не знаю, что с ними могло приключиться. По боевой подготовке к экипажу никаких претензий не было. Они только что вернулись из морей, отработались как надо, сплавались. Что я могу предположить?

Во все времена мерилом командирского мастерства была прежде всего скрытность плавания. Без нее никакие другие задачи подводного корабля - невыполнимы. Для дизелистов проблемой проблем была скрытная зарядка аккумуляторной батареи. Чаще всего для этой цели лодки всплывают ночью и молотят до рассвета дизелями. Но темнота помогала лишь в дорадиолокационную эпоху. Поэтому пошли на такое ухищрение - плавать в приповерхностном слое, выставив над водой шахту РДП…

Режим РДП - работа дизеля под водой - самый опасный для подводного корабля…

Да, я хорошо помню, какое напряжение воцарялось в центральном посту, когда под РДП становилась наша подводная лодка. Чаще всего командир выбирал для этого штилевое море.

- Боевая тревога! По местам стоять! Под РДП становиться! Из обтекателя рубки выдвигалась вверх широкая труба воздухозаборника с навершием в виде рыцарского шлема. Она вспарывает штилевую гладь моря, открываются захлопни, и дизели жадно всасывают морской озон. Кроме шахты РДП над водой торчат, точнее, режут ее выдвижные антенны и оба перископа - зенитный и командирский. Все офицеры, включая и доктора, посменно наблюдают в перископы за морем и небом. На акустиков надежда плохая - грохот дизелей забивает гидрофоны…

Я извинился перед Затеевым за то, что отвлекся, и он продолжил свой рассказ:

- Сколько лодок погибло из-за этого РДП! То полавковый клапан обмерзнет, вовремя не сработает. То волной накроет, лодка провалится, трюмные зевнут шахту перекрыть… Бывало, когда шахта из-за дефицита на металл, из которого ее следовало делать, сама переламывалась. Нечто подобное, я думаю, произошло и с К-129-й. Экипаж устал, потерял бдительность. А плавать под РДП в зимнем океане - не еж чихнул.

От Кобзаря же требовалась полная скрытность. Шли с баллистическими ракетами, ядерным боезапасом. Возможно, шел под РДП даже тогда, когда и волну развело… Не буду гадать. Я в то время дежурил по ЦКП ВМФ. Хорошо помню, как все закрутились, когда Кобзарь не вышел на связь. С 12 марта начался массированный поиск. Разведывательную авицию перебросили даже с Севера и Балтики. Долго искали… Потом американцы подключились. Они первыми обнаружили масляное пятно размером десять на две мили. Навели наше гидрографическое судно. Гидрограф собрал с пленки граммов 50 топлива. Анализ показал - наш соляр. Потом поднялся шторм, и пятно разнесло…

Тут еще вот какая накладка вышла. В штабе дивизии не оказалось заверенного списка членов экипажа К-129. Выходили второпях да еще с приписным личным составом - матросами-учениками… Не успели оформить. А без этого документа кадровики не выдают родственникам справки о гибели, без них пенсию не назначают… Долго мурыжили. Это со сталинских времен повелось. В начале пятидесятых пропала в Татарском проливе без вести «щука». Сталин сомнение высказал - а вдруг они к супостату уплыли? Кадровики время выжидали. Тоже ни пенсий, ни пособий не назначали…»