Повседневная жизнь «русского» Китая

На рубеже 1930—1940-х годов Николай Щеголев написал стихотворение «Маскарад» — трагическое видение, в котором тесно переплетены мысли и чувства, наверное, очень многих:

Однажды средь ночи привиделся мне маскарад.

Ом с жизнью моею был плотно, как карты, стасован…

Какая-то комната. Люди. Все враз говорят.

А в комнате тесно. А двери в латунных засовах.

В очках а-ля Ибсен возник предо мною старик.

Надулись — вот лопнут от смеха — патлатые щеки…

И все засмеялись, и смех этот вылился в крик.

Гремели ладони, и дробно трещали трещот ки.

В железном оконце всплывала большая луна —

Бессмысленный лик, рябоватый, больной, бледно-желтый.

И все неестественно пели: «Как весело нам»,

А я им кричал обличительно: «Лжете вы, лжете!»

Туг все завертелось… И кто-то ударил меня

Большой колбасой из узорной и вздутой резины.

И кто-то грозил мне. И кто-то меня догонял, —

Запомнились злобные глазки и лоб шимпанзиный…

Все было, как в жизни… Не верилось, право, что сплю…

Всем вдруг захотелось казаться умней и красивей…

Один бормотал: «Я с пеленок искусство люблю…»

Другой тараторил: «Структура грядущей России…»

И мне показалось: я сам лицемерю и лгу,

Когда я прижался к стене и с лицом неподкупным

Сказал: «О, какое проклятье быть в вашем кругу!..

— Россия ж, как боль, мне близка, но, как даль, недоступна!»

Какое страшное и какое честное стихотворение!.. В нем, как в маленьком зеркальце, отражается жизнь «русского» Китая во всех противоречиях, во всех оттенках, в тех горестных раздумьях о возвращении, в которых, пожалуй, больше сомнений, чем уверенности в правильности выбранного пути…

Но Николай Щеголев смог преодолеть в себе эту сумятицу чувств и вернулся в Россию, где и умер в 1975 году. Жизнь его сложилась непросто, но кто может сказать, как сложилась бы она, останься он в Китае или выбери иную страну?.. По крайней мере, умер Щеголев на Родине, в своей стране, в холодном городе Свердловске.

Шла война. Вести, которые доходили до «русского» Китая, были все более и более тревожными. Теперь Россия воспринималась иначе: это не была уже, Га новая, пугающая страна, которая воздвиглась на Руинах старой и противопоставляла старым ценностям, старому укладу жизни — новое. Это была страдающая, истекающая кровью Родина, Отчизна, участь которой вызывала боль и отчаяние. Ей так хотелось помочь — отдать свои силы, свою любовь…

Олег Лундстрем и его товарищи днем учились в Шанхайском Высшем техническом центре, а вечером работали, но теперь не для себя — для Родины. На свои деньги оркестр начал издавать газету «На Родину!», сборы от концертов передавал в фонд Красной Армии…

Многие русские эмигранты стали обращаться в Советское посольство с просьбой разрешить им вернуться в Россию — они хотели разделить с ней ее судьбу. Но посольство с разрешением не торопилось — с подозрением относилось к стремлению русских домой. Сталинщина приучила видеть во всем потаенный смысл — те, кто рвались на Родину, могли оказаться шпионами: немецкими, японскими, американскими. Эмигранты — потенциальные шпионы…

Еще 21 января 1927 года по предложению Шанхайского муниципального совета на основе Дальневосточной казачьей группы генерала Ф. Л. Гпебова, пришедшей в Шанхай в 1923 году, был сформирован Шанхайский Русский полк. Поначалу это была русская часть волонтерского полка, охранявшего иностранные концессии, затем отряд был реорганизован в Русскую волонтерскую роту, а с 1932 года это военизированное формирование получило название Шанхайского Русского полка, насчитывающего 19 офицеров и 438 солдат.

Шанхайский Русский полк, сформированный в основном из эмигрантской молодежи, до войны выполнял полицейские функции на территории Французской концессии, поэтому в 1941 году его переименовали в Русский вспомогательный отряд Шанхайской муниципальной полиции, но в 1942 году часть этого полка, не желая мириться со своей участью и одержимая желанием помочь своей стране, пешком отправилась из Шанхая в Чунцин, где находилось тогда правительство Китая. Проделав этот очень длинный путь, солдаты и офицеры обратились в советское посольство с прошением позволить им встать в ряды защитников Отечества. Посол А. С. Панюшкин принял молодых людей, оценил их порыв, помог получить визы. 12 человек были направлены самолетом в Алма-Ату. Прямо в аэропорту они были арестованы сотрудниками НКВД и без суда и следствия получили по 10 лет лагерей за переход государственной границы и шпионаж.

Владимир Петрович Волегов, бывший русский шанхаец, приводит в своей статье, опубликованной в екатеринбургской газете «Русские в Китае», некоторые имена: Г. Тихонов, Г. Илюшин, В. Шуйский, К. Стогней, Б. Минасенко, Гавелов, Шанин, Беляков, Ручьев… Вот и все, что осталось от этих людей. Их дальнейшая судьба неизвестна за малым исключением…

Много уже сказано на этих страницах о том, что не только те, кто состояли в Шанхайском Русском полку, стремились на защиту Отечества: многие горели желанием вернуться в свою страну, разделить с ней все беды, помочь ей выстоять в борьбе с захватчиками. Но совсем рядом в «русском» Китае, в Шанхае, шла и другая жизнь.