Повседневная жизнь русского средневекового монастыря

Заутреня продолжалась четыре или четыре с половиной часа. В зависимости от того, какой праздник приходился на этот день, утреня могла совершаться с великим славословием или полиелеем (в переводе с греческого языка слово «полиелей» означает «великая милость»). В будни служили утреню без полиелея и великого славословия (оно на такой утрене читалось, а не пелось). Если в монастыре совершалось богослужение по Студийскому уставу, то вечерню и утреню служили раздельно. Если обитель придерживалась Иерусалимского устава, то накануне воскресного дня и великих праздников великую вечерню соединяли с утреней и служили всенощное бдение (в Студийском уставе такая служба, как всенощное бдение, отсутствует). Так, например, в Волоколамском монастыре в XVI веке на все двунадесятые и великие праздники служили всенощное бдение, а в Кирилло-Белозерской обители на двунадесятые праздники (кроме Благовещения, если оно совпадало с воскресным днем), в дни Усекновения главы пророка Иоанна Предтечи, святых апостолов Петра и Павла служили вечерню и утреню, а на остальные великие и большие праздники — всенощное бдение.

Всенощное бдение могло продолжаться около семи часов. Святитель Игнатий (Брянчанинов), оценивая духовное воздействие этой долгой и трудной службы на монаха, говорил, что «проведший в молитве значительную часть ночи с должным благоговением и вниманием, ощущает на следующий день особенную легкость, свежесть, чистоту ума, способность к богомыслию» (Святитель Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. С 179

).

Одним из самых священных и торжественных моментов богослужения, особенно праздничной утрени, является чтение святого Евангелия. Когда хор перед выносом Евангелия пел «Хвалите имя Господне», екклесиарх раздавал всем свечи. Игумен и все священнослужители («собор») облачались в праздничные ризы. Во время пения величания и чтения Евангелия все монахи стояли с зажженными свечами. Святое Евангелие, как и крест, который священник выносит из алтаря, символизирует собой Воскресшего из гроба Спасителя (престол в алтаре символизирует гроб Спасителя). Поэтому целование Евангелия знаменует собой радостное приветствие Спасителя с Его Воскресением (Скабалланович. Вып. 2. С. 251). К целованию Евангелия подходил сначала настоятель, потом иноки попарно, по старшинству («по чину»). Перед Евангелием полагалось кланяться трижды поясным поклоном и произносить молитву: «Со страхом и любовию приступаем Ти, Христе, и веруем словесем твоим; страхом убо греха ради (со страхом, потому что грешны. —

Е.Р.), любовию же спасения ради (с любовью же из-за того, что спасены Тобой. — Е.Р.

)». После целования, отступив от аналоя и сделав поклон, говорили: «Веруем, Господи, во святое Твое Евангелие, Христе Боже, помози (помоги) нам и спаси души наши». И затем иноки просили прощения у клиросов, положив земные поклоны.

Поскольку всенощное бдение было чрезвычайно длительной службой, для подкрепления сил братии после псалма «Благословлю Господа на всякое время», когда священник говорил: «Благословение Господне на всех», монахам раздавались благословенные хлеб и вино, освященные на вечерне (в Кирилло-Белозерском монастыре инокам полагалось по две чаши вина (РНБ. Кир. — Бел. № 60/1137.Л. 130)).

Служба утрени была построена так, что с первым проблеском утренней зари священник, повернувшись лицом к алтарю, торжественно возглашал: «Слава Тебе, показавшему нам свет». Начиналось «Великое славословие», древнейшая, как и «Свете тихий», христианская песнь. «Вид рождающегося из ночной тьмы утреннего света настраивал молящихся к созерцанию Бога как несозданного света («во свете Твоем узрим свет»)» (Скабалланович. С. 305). «В этом прославлении… мысль уже… всецело погружается в благодарное созерцание всей высоты Божией и всего ничтожества и недостоинства нашего перед Ним». Великое славословие является зенитом утрени, во время его пения все монахи, как и во время чтения Евангелия, стояли с зажженными свечами и гасили их, когда заканчивалась песнь.