Повседневная жизнь Соловков. От Обители до СЛОНа

1539 год: «Да еще великий государь пожаловал обители деревню Шижню, а в ней церковь Николая Чудотворца, да деревню Сухой Наволок, да деревню Остров... с варницами, и со всеми оброками и угодьями».

1541 год: «А судам соловецким в Вологде разрешается стоять у своего подворья монастырского. А если старцы не продадут всю соль в Вологде, везти им ту соль в Москву и по иным городам на ста возах, также без всяких пошлин. А хлеб провозить и всякий запас в монастырь дозволяется беспошлинно».

1550

год: царь Иван Васильевич пожаловал Соловецкому монастырю деревни Усть-Колежму и Колежму Выгозерского погоста, да восемь варниц со всеми угодьями и оброками, да остров на реке Суме с тремя дворами.

1553 год: пожалована государем Соловецкой обители Сумская волость с церквями Успенской и Никольской с землями, солеварнями, оброками и угодьями.

1555 год: по велению государя и по благословению преосвященного Макария, митрополита Московского, отошло к обители Соловецкой село Пузырево «в Бежецком верху, в Мещерском стане», а в нем церковь во имя Николая Чудотворца да двадцать деревень с лесами и угодьями.

Более того, Иван Васильевич охотно принимает у себя соловецких посланцев, осыпая их богатыми дарами, а соловецкому иноку Феодориту, игумену Спасо-Евфимиевского Суздальского монастыря (впоследствии прославленному в сонме Кольских, Соловецких, Вологодских и Новгородских святых), доверяет проведение переговоров в Царьграде о признании константинопольским патриархом его венчания на царство.

Вне всякого сомнения, Филипп не может не чувствовать на себе этого пристального, но вместе с тем и подозрительного взгляда, не может не принимать царские подарки, не может не отвечать на письма государя. Например, на такое:

«Игумену с братией на мои именины пеги молебен собором, и обедни служить о нашем здравии, а по родителям моим преставившимся в память петь панихиды и обедни служить собором».

Если учесть, что дядя Филиппа, князь Андрей Иванович Старицкий, поплатился жизнью за противостояние с Еленой Васильевной Глинской, матерью царя Московского, то последний указ следовало расценивать как прозрачный намек на то, кто именно является всероссийским «пастырем» и «отцом».

Но, как мы помним, Соловецкий игумен уже сделал свой выбор.

Филипп продолжает строительство. Он сам «украшал новый храм, не щадя собственных денег, иконами, сосудами, ризами, подсвечниками и лампадами, — пишет Г. П. Федотов. — В этой церкви, с северной стороны, он избрал место своего погребения. Он хотел, чтобы память его в монастыре навсегда соединилась с поминовением его родителей». В «Соловецком летописце» сказано: «Филипп Степанович Колычов, игумен Соловецкого монастыря, просил всего братства, чтобы записать вечный поминок в литию: отца Стефана (Степана Ивановича), да матерь его инокиню Варсонофию (в миру Варвара), да брата Бориса, а как он игумен преставится, то написать и его в литию, а поминовение отправлять месяца ноября в 7-й день, а дача его, что он дал в монастырь, на 171 рублей, да сверх того иные дачи».

Памятование смерти, которое, по словам преподобного Иоанна Лествичника, есть «отложение забот, непрестанная молитва и хранение ума», воспринимается Соловецким игуменом как единственная возможность сохранить внутренний покой и не утратить сосредоточенности в том бурном и кипящем, как Белое море, страстями мире, который пришел и на Соловки в середине XVI века.

С другой стороны, можно предположить, что это пожелание о «вечном помине» стало завуалированным ответом Соловецкого игумена Московскому царю, погубившему к тому моменту в опричнине многих родственников Филиппа (Колычева).

Изощренный знаток придворных интриг, прирожденный игрок и виртуозный манипулятор, Иван Васильевич IV не мог не обратить на это внимания.

Глава шестая

Обитель уставного благочестия