Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода

При предъявлении пароля, как известно, нужно соблюдать точность. Никакие «усовершенствования» здесь не допустимы. Любая произвольная перестановка слов в условной фразе, не говоря уж об искажениях или пропусках, считается грубым нарушением и может послужить к срыву контакта. Вот какая история случилась с Зоей Воскресенской, прославленной советской разведчицей, ставшей потом известной детской писательницей. Привожу ее в сокращенном виде.

Была середина тридцатых годов, Воскресенская работала тогда в Финляндии и должна была передать одному нелегалу большую сумму денег. Она сидела на скамейке в парке, крепко держала в руке чемоданчик и ждала встречи. Нелегал должен был появиться с минуты на минуту.

Неожиданно перед ней возник высокий плотный мужчина, который молча сел с ней рядом. Он сидел и внимательно рассматривал Зою, потом усмехнулся и сказал:

— Хорошо отдохнуть рядом с вами.

Это была фраза, схожая по смыслу с паролем, но только часть его. Может, это был провокатор? Нет, на провокатора сосед по скамейке был не похож. Вслух Воскресенская как можно строже спросила:

— Что вам угодно?

— Вы позволите отдохнуть мне рядом с вами?

— Пожалуйста, садитесь, но я больше предпочитаю одиночество.

Назвав отзыв, Воскресенская назидательно сказала:

— Почему вы перепутали пароль?

— Ничего я не перепутал, — ответил нелегал. — Просто увидел симпатичную женщину и решил пошутить.

— Нашли время для шуток! — Зоя Ивановна пододвинула к мужчине чемоданчик: — Это деньги для вас, проверьте сумму.

Мужчина открыл крышку чемоданчика, посмотрел на пачки купюр и сказал, не считая:

— Здесь не полная сумма.

— Как не полная? — встрепенулась разведчица. — Этого не может быть. Что получили из Центра, то и передаю вам.

В глазах мужчины запрыгали чертики:

— Нет, здесь не хватает 15 копеек.

— Каких копеек? — оторопела Воскресенская.

— Тех самых 15 копеек, которые вы должны мне, Зоенька.

И тут у Воскресенской молнией сверкнуло воспоминание: заснеженная Москва 1935 года, воскресенье, троллейбус «Б» на Садовом кольце, отсутствие мелочи в кошельке, беспомощность кондукторши, не смогшей разменять ее десять рублей, и мужчина в серой шапке из каракуля, купивший ей билет за 15 копеек.

— Как же я вам верну эти деньги? — спросила она тогда мужчину.

Тот отказался от денег и попросил ее назвать себя. Она сухо и официально сообщила ему свое имя и отчество. «А можно я буду звать вас Зоенькой?» — спросил он. — «Вам нельзя!», — строго ответила она и вышла из троллейбуса.

.. Комок подступил к горлу. Зое Ивановне хотелось броситься нелегалу на шею, обнять его, сказать что-то теплое, хорошее…

— Что же мне делать? — прошептала вместо этого Воскресенская. — У меня опять нет 15 копеек.

Уязвимым местом в деятельности нелегала является его биография: он появился из ниоткуда, живет одинокий как перст, родителей нет («Когда я был маленький, моя дорогая мама умерла, а папа погиб в автокатастрофе»), сестер-братьев — тоже («Когда я учился в школе, брат утонул в реке, а сестра вышла замуж и уехала на остров Пасхи»), женой обзавестись не успел. Такой человеку всякого порядочного и законопослушного бюргера вызовет повышенный интерес. Как же так: войн в Европе давно нет, и объяснять свое сиротство природными катаклизмами по меньшей мере как-то неудобно. Поэтому нелегалу настоятельно рекомендуется выезжать в командировку с напарницей, которая перед окружением будет выступать как законная супруга. Теоретически вроде выходит, что два нелегала вместе — это двойной риск и двойная опасность расшифровки, но в данном случае минус на минус дает плюс, супружество, наоборот, усиливает безопасность их работы.

Конечно, нелегалу предпочтительней, чтобы его тылы прикрывала законная супруга, но на практике это редко достижимо. Во-первых, молодой нелегал мог еще не успеть жениться — все было некогда. Во-вторых, по семейным ли причинам, по состоянию ли здоровья или по личным качествам, но жены редко сопровождают мужей в нелегальную командировку. Поэтому иногда Центр рекомендует разведчику напарницу. В некоторых случаях напарница становится не только надежным другом и боевым товарищем, но и любимой женой. Совместная работа нелегальной пары «Сепа» и «Жанны» — яркий пример тому (см. их книгу «Будни разведки»).

До войны и после нее многие холостые нелегалы находили себе спутниц жизни и боевых подруг среди местных граждан. Такие браки очень способствовали укреплению легализационного положения разведчика. Как правило, он сначала вербовал свою будущую жену, а потом на ней женился. Жениться «втемную», а потом объясняться, кто есть who, вряд ли было резонно — не поняли бы ни Центр, ни сама женщина. Жены-иностранки при возвращении мужей на родину следовали за своими мужьями в Россию, многие повторили судьбу жен декабристов и шли за мужьями в ГУЛАГ.