Повседневная жизнь средневековой Москвы

Замоскворечье, именовавшееся также Заречьем, в конце XVI — XVII веке входило в границы Земляного города, однако чаще всего воспринималось как отдельная часть Москвы. Это было вызвано и его удаленностью, и особенностями местного уклада. Обширная местность за Москвой-рекой к югу от Кремля стала заселяться позднее других частей города из-за угрозы ордынских и крымских набегов. С этим связаны и бедность этого района в Средние века (каменные храмы здесь появляются только во второй половине XVII столетия), и обилие военных слобод (в основном стрелецких).

Основная дорога, проходившая через Замоскворечье, именовалась Ордынской (ныне это улицы Большая и Малая Ордынка). С татарским влиянием связаны и другие топонимы этой местности — улицы Балчуг и Большая Татарская, Толмачевский переулок. Здесь располагались слободы татар, а южнее, за пределами города, Крымский и Ногайский торговые дворы. Не случайно именно в Замоскворечье в начале XIX века была поставлена древнейшая в Москве мечеть.

Как и другие районы Москвы, Замоскворечье было пестрым по социальному составу: со стрелецкими слободами соседствовали черные ремесленные и дворцовые. К этому добавлялось этническое разнообразие. После создания в 1652 году Иноземной (Новой Немецкой) слободы на Яузе только в Замоскворечье сохранились районы проживания иноземцев — Панская, Татарская и Толмачевская (Толмацкая) слободы.

Впервые Заречье упоминается при описании крупного пожара 1365 года. Еще в XIII—XIV веках за Москвой-рекой располагались села, существование которые можно проследить и в более поздние времена: к западу от современной Якиманки — Голутвино, рядом с ним — Колычево, в районе станции метро «Полянка» — Хвостово. Наименование последнего, с храмом Петра и Павла, связывают с личностью московского тысяцкого Алексея Петровича Хвоста, убитого во время боярской усобицы в 1356 году. Память о древнем селе сохранилась в названии Первого и Второго Хвостовых переулков.

Превращение Замоскворечья в полноценную городскую территорию завершилось во второй половине XV века. Летописное известие о пожаре, произошедшем в 1475 году за рекой, говорит: «…И погоре дворов много». При описании пожара 1493 года упомянута церковь Иоакима и Анны (стоявшая в середине позднейшей Якиманки), по-видимому, находившаяся тогда на городской окраине — далее простирались луга, выгоны, огороды, поля. Венецианец Амброджио Контарини, посетивший Москву в 1476 году, сообщает, что на одной стороне Москвы-реки «находится замок и часть города, на другой — остальная часть города. На реке много мостов, по которым переходят с одного берега на другой»^{129}.

«Территория в Замоскворечье, — писал академик М.Н. Тихомиров, — примыкавшая непосредственно к Китай-городу называлась Балчугом, по правдоподобному предположению, от татарского названия “балчуг”, грязь. Поблизости от этой улицы находилось урочище “в Ендове”, или в “Яндове”, т. е. в яме. Непролазная грязь отделяла Замоскворечье от города и в других местах, оставив о себе воспоминание в названиях “болото”, “за болотом”. Крупнейшую ремесленную слободу в Замоскворечье называли Кадышевской слободой — “в Кадышеве”, “что на грязи”»^{130}

.

Южная часть Москвы по-прежнему оставалась самой уязвимой во время татарских набегов. Видимо, этим было вызвано решение Василия III создать здесь слободу иноземцев-военных. Так возникла первая из московских иноземных слобод, известная как Наливки, о которой еще пойдет речь.

После учреждения стрелецкого войска в Замоскворечье были созданы стрелецкие слободы. К концу XVII века в этом районе их было шесть, что дало иностранцам основание называть всё Замоскворечье «Стрелецким городом» или «Стрелецкой слободой». Наиболее подробно повествует о служилых людях Замоскворечья Б. Таннер: «Прямо против Кремля, на той стороне реки, лежит Стрелецкая слобода, населенная… княжескими солдатами и разделенная, ввиду их многочисленности, на 8 кварталов; им только и позволяется иметь тут дома. Их обязанность — охранять великого князя; каждому из них из княжеской казны дается ежегодно и жалованье, и одинакового цвета одежда… Так как для незнающих число их может показаться превышающим вероятие, то я счел лучше умолчать о нем; скажу только одно, что солдат, охраняющих г. Москву, свыше 50 тысяч… Этот солдатский город крепок столько же силой и множеством воинов, сколько и своим положением. С одной стороны обтекает его полукругом р. Москва, с другой защищают двойным рядом стены»^{131}.

Стрелецкие слободы, а также слободские храмы именовались по фамилиям командиров полков, и память о некоторых из них сохранилась в замоскворецкой топонимике. Так, храм стрелецкого полка под командованием Богдана Клементьевича Пыжова звался Николой в Пыжах, а церковь в слободе полка Матвея Михайловича Вешнякова — Троицей в Вешняках; от них пошли названия Пыжевского и Вешняковского переулков.