Читаем Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV века) полностью

Но сколько раз весы с народными поговорками склонялись не в пользу монашества! Напомним о слове "иезуит" [По этому поводу Литтре цитирует забавную поговорку: "Испанец без иезуита - все равно что куропатка без апельсинов", которая объясняет другой оборот речи: "Хорошо поесть куропатку и без апельсинов", то есть надо "уметь довольствоваться чем-то одним хорошим, не стремясь к излишествам". А так обычно иезуит и испанец составляют пару, как куропатка и апельсины... (Прим. авт.)], которое во всех европейских языках имеет смысл "притворщик". Или выражение "пить как тамплиер" в немецком варианте: "Кутить изрядно, как рыцарь св. Иоанна". Итальянское выражение "discrezione da frati" - "скромность монаха" - есть синоним слова "нескромность". Вспомним и кастильскую поговорку: "Брат-монах, огонь и вода быстро прокладывают себе дорогу", в которой указывается на упорство и настойчивость, иногда даже настырность братии. Или еще выражение, намекающее на алчность нищенствующих монахов: "Брат, который следует уставу, у всех берет и ничего не дает".

Решительно все вызывало насмешки, даже бедность, которая действительно соблюдалась. Выражение "ехать на муле францисканцев" означало просто "идти пешком". Святое послушание истолковывалось как безропотность или совершенное отсутствие инициативы: "Как аббат запевает, так монах и подпевает". Как обеспечить себе спокойную жизнь? Итальянская пословица гласит: "Я держусь вместе с братьями и обрабатываю свой сад" - на манер Кандида или почти так же ["Моя хата с краю - ничего не знаю", - скажем мы. (Прим. ред.)]. Воздержан ли монах? Его упрекают в лицемерии: "На воздержанного брата смотри издали и ничего не говори ему" - то есть не доверяй ему. Терпим ли он? Его обвиняют в такой "широкой совести, как рукав францисканца". "Вручить кому-то монаха", согласно Литтре, значит "принести несчастье". Происхождение этого выражения неясно, но слово "монах" в нем есть.

Недоброй репутацией пользовались и капуцины. "Говорить как капуцин" значит гнусавить. Верить "по-капуцински" означало ограниченную и формальную веру. Во всяком случае, цвет и форма их одеяния дали название знаменитому итальянскому капуччино...

И все же знак симпатии: "Лучше грубость монаха, чем лесть дворянина". Правда, дворянин оказался льстецом только по причине недоверия к другой социальной группе. Вспомним также: "Писать для своего монастыря", что эквивалентно выражению: "Проповедовать в интересах своей капеллы (или прихода)". Или: "Когда дождь льет над кюре, капли падают на церковного сторожа" (или еще ктитора). И наконец: "Вот странный целестинец", согласно Литтре, говорят у чудном человеке. Выражение это происходит, если верить Ришле, от обычая, в соответствии с которым целестинцы были освобождены от определенной повинности, но при условии, что брат-целестинец будет шествовать впереди тележек с вином и с веселым видом подпрыгнет, проходя мимо дома городского главы (в данном случае в Рауне)...

Монахи, растения и животные

Если вековые насмешки часто были обидными для монахов, то вряд ли это можно сказать о тех птицах и рыбах, названия которых отражают скрытое сходство с самими монахами: в данном случае это свидетельствует только о популярности.

Во всех языках примеры бесчисленны. Скажем, французское слово "якобинец" последовательно означало птицу (садовую овсянку), разновидность утки, гриб; "монахиня" - два вида синиц; "картезианец" - породу голубовато-серого кота родом с мыса Доброй Надежды, который, вероятно, был завезен во Францию учениками св. Бруно, а также название гриба и сорт тюльпана (во французском и португальском языках). Почему? И почему тунца называют "теленком картезианца"? Даже мой ученый друг из Гранд-Шартрез не знает этого. Напротив, он напомнил мне, что существует лилия св. Бруно, которая растет именно на одном из лугов Гранд-Шартрез на высоте примерно 1400 метров. Также есть гвоздика картезианцев, dantis cartusianorum, полевой цветок розового цвета.

Слово "проповедник" (precheur) во французском языке означает жука-богомола (по причине его привычки к выслеживанию) и майского жука в диалекте Брюсселя (predikeer). В португальском и итальянском языках "доминиканец" (как и "брат") обозначает целый ряд птиц, одна из которых "кардинал"; а во французском языке "доминиканцем" называются разные растения, из семян которых изготовляют четки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное