Известный вор, видимо, был шокирован таким поворотом судьбы. Накануне на свой страх и риск он отправился для свидания с женой в Кадашевскую слободу на бывший Монетный двор, где с 1736 года располагалась суконная мануфактура Еремеева. Вот уже более полугода он находился в бегах, укрываясь в различных местах Москвы: сначала под Каменным мостом, потом в кирпичных сараях близ Донского монастыря, а с наступлением холодов — в разных торговых банях. Надо думать, вид у него был пугающий. На мануфактурном дворе он спросил свою жену, которой принес ей для продажи серебряный шпажный эфес (не надо долго думать, чтобы понять, что он был краденый).
Было ли это проявлением заботы вора о супруге, вот уже несколько месяцев жившей в одиночестве? Между делом заметим, что серебряный эфес стоил немало — никак не меньше двух рублей (именно за эту сумму продал его Гаврила Рыжий ветошникам за Покровскими воротами), каковую сумму простой «фабричный» не мог заработать даже за несколько месяцев тяжелого труда. Или же преступник просто побоялся идти в центр Москвы, на Красную площадь или в серебряный ряд, где эфес можно было продать по максимальной цене? Этого мы, к сожалению, не знаем.
Однако Гаврилу ждал очень холодный прием: жена эфес не взяла, а его самого выгнала вон. А потом Марфа Артемьева сделала шаг, который помог ей навсегда избавиться от супруга, — донесла на него «московскому сыщику» Ивану Каину. Вероятно, ей хотелось, чтобы муж не знал о ее предательстве. Но Иван Каин принудил ее отправиться вместе с ним и солдатами для указания преступника и места его укрывательства. В этот момент Гаврила Рыжий, только что продавший тот самый эфес, «грелся» в бане со своими приятелями. Вдруг нагрянул доноситель Иван Каин с солдатами и… Марфой. Здесь, в бане близ Елохова моста, между супругами состоялась еще одна, может быть, последняя встреча…
Гаврила Рыжий был настолько растерян и деморализован, что на допросе в Сыскном приказе стал давать редкие по откровенности признательные показания, поведав всю свою преступную биографию.
Много лет занимался он кражами вместе с уже известными нам Иваном Яковлевым, Савелием Плохим, Михайлой Тараканом, Алексеем Емелиным и прочими (перечисление случаев краж занимает несколько листов), пока летом 1745 года в Сыскной приказ не поступил оговор на него со стороны пойманных преступников во главе с Яковом Зуевым. С этого времени он был вынужден скрываться. Как видно, к зиме 1745/46 года Гаврила уже потерял связь с московскими ворами. Он прятался на окраине Москвы, в Немецкой слободе, где присоединился к группе разбойников, состоящей из беглых солдат и «матросов», вместе с которыми совершил несколько разбоев на «Троицкой дороге» (из Москвы в Троице-Сергиеву лавру). Там он и добыл упомянутый серебряный эфес
[344].Мы имеем возможность сравнить подробные автобиографические показания, данные Гаврилой Рыжим на допросе 19 февраля 1746 года, с его «сказками» о самом себе во время опросов «фабричных» в 1732 и 1739 годах
[345]. Сопоставление всех этих документов позволяет обрисовать жизнь этого преступника.Гаврила Никифоров сын по прозвищу Рыжий родился около 1717 года в семье посадского человека Малых Лужников Никифора Гаврилова сына. Отец умер, оставив молодую вдову с сыном, которому не исполнилось и трех лет. Может быть, при других обстоятельствах судьба Гаврилы сложилась бы иным образом. Как и многие посадские, он унаследовал бы торговое дело или ремесло своего отца, а может быть, и накопленный им капитал, стал бы достойным полноправным членом посадской общины, оставил бы после себя детей… После смерти кормильца сын с матерью оказались в тяжелом материальном положении и были вынуждены ходить по миру, чтобы как-то прокормиться. Так прошло детство Гаврилы, а в 1730 году, когда ему исполнилось 13 лет, «за неимуществом» (то есть по причине крайней нужды) мать привела его на Большой суконный двор и записала в ученики.