Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Но в 1741 году Семен Кочуков еще исправно исполнял свои обязанности и на него была возложена ответственная работа — контроль прихода и расхода денежной казны Сыскного приказа. Близ его стола находились короба со свечами и канцелярскими принадлежностями, а также сундук для хранения казны[77], возле которой постоянно дежурил часовой. Именно в этот сундук Кочуков складывал деньги, взыскиваемые за произведение дел, за освобождение колодников, за прием и запись явочных челобитных и т. п. В его обязанности также входили закупка канцелярских принадлежностей, выдача жалованья судьям, сторожам и заплечным мастерам (палачам), расчет с подрядчиками за чистку нужников и всякого рода ремонтные работы и т. д. Все статьи прихода и расхода тщательно фиксировались в специальных зашнурованных, запечатанных государственной печатью и скрепленных подписью секретаря книгах[78]

.

Семен Кочуков готовился передать казну другому канцеляристу, которого назначит присутствие для исполнения этих обязанностей. Поэтому 28 декабря 1741 года он, по-видимому, был занят пересчетом казны и составлением итогового доношения по приходо-расходным делам, которое будет заслушано в присутствии на следующий день[79]. На его столе лежали счеты[80]

и приходо-расходные книги, а рядом сидел копиист, который под диктовку записывал цифры.

Возможно, этим копиистом был пожилой Макар Лукьянов. Он родился в далеком 1681 году[81] и происходил из подьяческих детей. Служил «пищиком» (писчиком), а затем копиистом в Земском приказе, Московской губернской канцелярии и Московском провинциальном суде. Когда был учрежден Сыскной приказ, Макар был назначен туда копиистом и проработал там много лет. Он был очень опытным чиновником, немало повидал на своем веку, но к концу 1741 года уже едва справлялся со своими обязанностями. В ведомости о чиновниках Сыскного приказа 1738 года ему была дана характеристика: «Стар, и крив, и другим глазом мало видит»[82]

. Но это не помешало ему проработать в приказе еще десяток лет. В ведомости о чиновниках Сыскного приказа 1748 года его характеризовали следующим образом: «Стар, и дряхл, и крив, и писать не может». 31 января 1749 года Лукьянов обратился к судьям с доношением: «…ныне я пришел в великую старость, и глазами мало вижу, и за старостью моею желаю воспринять чин монашеский. У меня ж, именованного, имеется два сына, из которых один, большой, находится в военной службе, а меньшей, Николай, уже в совершенном возрасте, токмо к делам еще ни куды не определен». 14 апреля 1749 года Макар Лукьянов был отослан в Святейший правительствующий синод «для восприятия монашеского чина»[83].

За соседним столом сидел другой повытчик — подканцелярист Петр Волков (во всяком случае, в 1742 году он возглавлял повытье)[84]

. Он был прислан в Сыскной приказ 31 октября 1739 года, а до этого служил в Курске. Его работой в приказе были, кажется, довольны (в ведомости 1748 года напротив его имени стоит характеристика: «Должность свою правит, а находится всегда в болезни цинготной»[85]). Более о нем ничего не известно, кроме того, что он был большим любителем табака, из-за чего однажды сильно пострадал. 19 февраля 1742 года в Сыскном приказе было зарегистрировано его челобитье с жалобой: «…сего февраля 18 дня пришел он, Волков, по выезде судей ис приказу на Варварскую улицу в полатку, в которой торгуют табаком, для покупки того табаку, и в то ж время в ту ж полатку пришед Конюшенной канцелярии, которой ныне у конного набору, копиист Илья Иванов сын Чистяков сам-пять незнаемо с какими людьми умышленно и бил ево смертно»[86].

Подчиненный Волкову 28-летний копиист Семен Протопопов, из подьяческих детей, в интересующий нас день на службе не был. О возможной причине его отсутствия мы узнаем из ведомости о чиновниках Сыскного приказа 1748 года, где напротив его имени стоит характеристика: «Оной Протопопов всегда пьян и неоднократно штрафован, и, бегая, в приказ не ходит, и у дел быть не годен». Не захотел прийти в этот день в присутствие и тридцатилетний копиист Василий Тупицын. Видимо, не случайно в той же ведомости ему была дана такая же нелестная оценка: «Василий Тупицын, из конюховых детей, в Сыскной приказ определен копиистом в 731-м году; часто бывает пьян и чинит немалые шумства, и от приказу бегает, и у дел быть не годен»[87].