Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Каин, как и все православные, посещал храмы и монастыри, а в его опочивальне висела икона Иоанна Милостивого (видимо, его святого покровителя). На одном из допросов он признался: будучи с товарищами «на Троицкой дороге у креста, что в Мещанской», поймал и отпустил за взятку беглого рекрута. Один из свидетелей на допросе рассказал, что это произошло, когда «Каин поехал в Троицкую лавру для моления». Сам же доноситель по другому поводу показал: «Года два или три был он с товарищами в праздник Происхождения Честных древ в Симонове монастыре…» На Вербное воскресенье Каин подарил судьям и секретарям Сыскного приказа «по вербе крашеной, которые покупал по полтине и больше, коими и прежде их даривал»[258].

Итак, будучи сыщиком Сыскного приказа, в одежде и в быту Каин подражал власть имущим. Возможно, именно от чиновников ему передалась страсть к роскошным вещам. Следствием его продолжительного вращения в воровском мире явилось постоянное нарушение им традиционных норм общественного поведения. Вместе с тем он оставался верующим, ходил в храмы и посещал монастыри, в его доме висели иконы. Видимо, соблюдение православной традиции для российского человека первой половины XVIII века было из разряда тех вещей, нарушение которых было просто немыслимо, раз ее приверженцами оставались даже люди, чей образ жизни явно не соответствовал общепринятым нормам морали.

Петр Камчатка, друг и учитель Каина

На дворе стояло лето 1748 года. До ареста грозного доносителя и начала расследования его преступлений оставалось полгода. Пока Иван Осипов Каин продолжал расхаживать по московским улицам в шляпе, сюртуке и перчатках, с сенатским указом в кармане, во главе команды солдат в поиске «подозрительных» людей. 8 августа, когда сыщик с солдатами шел в очередном дозоре, среди прохожих ему встретилось знакомое лицо. По мосту, прямо навстречу ему, шел его старый друг Петр Камчатка. Каин схватил и доставил преступника в Сыскной приказ, где «словесно объявил»: «…оного де числа ходил он, Каин, для сыску и поимки воров и разбойников и машенников и, как он, Каин, шел за Москву-реку, на Балчуге, …попался ему мошенник Петр Камчатка, который, как прежде сего, так и в ныне, ворует, мошенничает, понеже де на него, Петра Камчатку, во оном Сыскном приказе по разным повытьям в том мошенничестве от колодников имеется оговор, которого взяв, он, Каин, для следствия в том воровстве привел в Сыскной приказ»[259].

Тринадцать лет прошло с той летней ночи, когда старший товарищ Камчатка помог подростку Ивану Осипову сбежать с господского двора и привел его к своим дружкам под Каменный мост. И вот теперь этот самый Иван Осипов, превратившийся в грозного сыщика, схватил своего бывшего учителя.

Теперь настало время познакомиться и с этой колоритной фигурой мира московских «мошенников». О Петре Камчатке, сыгравшем особую роль в жизни Ваньки Каина, мы имеем не так много документальных свидетельств, но всё же знаем о нем несколько больше, чем о сотнях других обитателях городского «дна» Москвы XVIII века. Он был главным фигурантом двух обнаруженных в архиве судебно-следственных дел 1740 и 1748 годов. Оба раза на допросе он дал подробные автобиографические сведения, которые проверялись и подтверждались соответствующими справками. Кроме этого, имя Камчатки довольно часто фигурирует в показаниях профессиональных преступников, задержанных в 1741–1748 годах с помощью Ваньки Каина. Наконец, Петр Камчатка — один из главных героев «Автобиографии» Каина.

Петр Романов сын по кличке Камчатка родился около 1713 года в семье солдата Бутырского пехотного полка Романа Герасимова сына Смирного. Его отец умер или погиб около 1715 года, оставив сына «в малых летах». Его мать Анастасия около 1720 года второй раз вышла замуж за «матроса» Хамовного двора («Московской парусной фабрики») Степана Лукьянова сына Закутана. Несмотря на то, что «прозвали ево, Петра, по оном ево вотчиме Закутиным», Камчатка всегда сохранял память о родном отце и сам называл себя двойной фамилией — Смирнов-Закутин[260].

Как известно, Хамовный двор — первая возникшая по воле Петра I мануфактура — был создан в 1697 году в селе Преображенском на высоком берегу Яузы. Это было предприятие стратегического значения, призванное удовлетворить нужду зарождавшегося российского флота в парусном полотне и канатах. К 1719 году, когда на Хамовном дворе появился мальчик Петр, предприятие уже сильно разрослось, раскинулось по обеим сторонам Яузы и насчитывало 1268 работников обоего пола. Основную рабочую силу «Московской парусной фабрики» составляли «матросы» — подневольные работники из числа рекрутов, для которых служба на флоте заменялась работой на Хамовном дворе. Наряду с ними на мануфактуре работали пленные шведы и их жены, а также незначительное число вольнонаемных.