Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Известно, что в этом хоромном строении на церковной земле, кроме Ивана Метлы, его жены Прасковьи Ивановой, его отца Авдея Борисова и брата Ивана Авдеева с женой Прасковьей Федоровой, проживало немало постояльцев. Так, зимой 1744/45 года среди жильцов были капрал 3-й роты Московского полка Иван Ефимов сын Елесов, солдатская вдова Матрена Иванова, отставной солдат Ермолай Григорьев с женой Ефимией Титовой и извозчик Степан Матвеев с женой Ульяной Васильевой[294]

.

Но женитьба, а потом и обустройство на новом месте нисколько не повлияли на склонность Ивана Метлы к воровству. Известно, что весной 1744 года доноситель Каин вновь привел его в Сыскной приказ «с поличной кисой^{35}

в грабеже у солдат». Дело пока обнаружить не удалось, но известно, что Метла на допросе с трех пыток признался «в воровствах — в таскании с возов хлеба и прочего, а во сколько поймов, за множеством не упомнит». По этому делу преступник подлежал битью кнутом, вырезанию ноздрей и вечной ссылке, но по амнистии, которую объявила Елизавета Петровна 15 июня 1744 года «по случаю благополучно оконченной войны со шведами»[295]

, везунчик вновь был освобожден без наказания[296]

. Но на этот раз он не прожил на свободе и полугода.

Утром 28 января 1745 года в Московскую полицмейстерскую канцелярию со съезжего двора привезли тело женщины и привели Ивана Авдеева сына Метлу. В рапорте поручика Шушерина и прапорщика Баженова сказано: «…сего генваря 27 дня по полуночи в 1-м часу 11 команды 8 сотни соцкой Осип Михайлов с товарыщи привели в съезжий двор незнаемо какого чину человека с мертвым телом, а у приводу объявили: ходили де они по сотне своей для осмотру рогаточных^{36} караулов и всяких непотребств, и как будут близ церкви Николая Чудотворца, что в Пыжеве, и в то время вышед из дому своего Журавлевой фабрики ученик Иван Авдеев, и говорил оному соцкому, что в доме у нас брат ево родной той же фабрики Иван Авдеев зарезал жену свою. Которой соцкой, пришед во оной дом, и взял оного Авдеева и мертвое тело, и привел в съезжий двор».

В тот же день подозреваемого и тело жертвы отправили в Сыскной приказ, где в первую очередь было произведено освидетельствование трупа, результаты которого зафиксированы в протоколе: «А по осмотру на том мертвом теле Прасковьи Ивановой явилась на груди рана близ вершка, значит проколото, на ней платье — душегрейка китайчатая, юпка желтая и рубаха в крови, значит от показанной раны». После этого тело женщины отдали священнику церкви Воздвижения Честного Креста Господня для погребения «в доме убогих», а обвиняемого допросили. Иван сразу признался в содеянном, поведав следующую историю: