Позаботься о дочери (СИ)

Жить с ним в одном пространстве? Насколько это здравое решение? Учитывая то, как странно и ярко мое тело реагирует на его присутствие.

Я думала, буду просто приходить и сидеть с его дочкой, пока он ездит на работу или по делам.

Но на ферме я тоже оставаться не хочу.

Митя смотрит на дочь, когда она начинает причмокивать губами, явно ища сиську.

Переводит потерянный взгляд на меня.

В его глазах снова мелькает искренность и… такая уязвимость.

И тогда я понимаю. Пока я здесь, пока я в вынужденном отпуске между потерянной работой и поисками нового места, я должна остаться и помочь ему.

— Ладно. Показывай свою мансарду.

На этот раз его улыбка… другая. Настоящая.

— Но учти, я здесь только пока не найду новую работу. У меня есть своя жизнь и свои цели. Я не зря училась почти четыре года на фельдшера.

Митя идет с дочерью на руках к дому. На его лице явное облегчение. Как будто он не слышит, что я ему пытаюсь объяснить. Я не планировала посвятить свою жизнь воспитанию чужого ребенка.

Мне всего двадцать один! И мой дом не здесь. Моя жизнь, мои друзья, мои приемные родители… все это в другом городе.

Вхожу в домик и осматриваюсь. Мой взгляд падает на кроватку, стоящую в уголочке у окна, и я машинально потираю грудь в области сердца.

Оно кольнуло и слегка заныло.

Нет! Не слегка!

Сильно. Очень сильно!

8

8

Это так мило и трогательно, но в то же время невыразимо печально.

Ну как же такая крошечка и без мамы? Мать бросила. Отец ее совсем не планировал. Не ждал. И не готов к ней.

Я не ожидала, что друзья брата организуют здесь все так хорошо для нежданно свалившегося на голову ребенка.

От этой картины сердце щемит.

Надо признать, здесь и правда хорошо. Может, это и задумывалось, как баня. Но по сути маленький домик, где светло, чисто. На удивление.

Только куча грязной посуды свалено в углу на мини-кухне.

Но посудомойкой я тут не нанималась. Мите придется самому о себе заботиться. Я здесь лишь ради малышки.

— Маленькая принцесса «Уличных Королей», — приговаривает Митя, укладывая ее на середину разложенного дивана.

— Как ты сказал?

— Уличные Короли. Теперь мы так называемся. Костя не говорил тебе?

— Мы мало общались по телефону о его делах… Значит, вы тоже банда теперь, как наши отцы, — болезненный ком растет в горле.

— Нет! — восклицает он, потом, понизив голос, с жаром продолжает. — Мы не такие, как они! Даже не думай сравнивать нас! — подходит почти вплотную ко мне.

— Вы заняли их ферму. Называете себя бандой. На что это похоже? — не отступаю, не съеживаюсь под его ставшим холодным взглядом.

— Рита! Мы никогда не будем ими!

Качаю головой, не соглашаясь с ним.

— Послушай! Я знаю очень хорошо, какими они были. Особенно твой отец. Я же был там в ту ночь, когда… ты не представляешь, что творилось с Костей, когда тебя в итоге забрала полиция, а потом соцслужбы.

Господи! Ну вот, начинается! Я еще и десяти минут тут не провела, а уже тону в этих воспоминаниях.

— Он же заботился о тебе. Ты ведь знаешь это? Почему ты думаешь, что он мог стать другим? И он был против того, что тебя увозят. Но кто бы ему дал опеку в семнадцать над младшей сестрой?

— Я помню. Слишком хорошо.

Мне было двенадцать, когда наших родителей арестовали и лишили родительских прав. Меня забрали и разлучили с братом.

Я знаю, что Костя — хороший человек. Но вот он тут. Выбрал этот же путь.

И хорошо помню тот последний день в приюте, когда меня приехала забрать приемная семья из другого города. Даже удивительно, как быстро все произошло. Я провела в приюте всего четыре месяца.

До этого Костя приходил ко мне часто. Его не хотели пускать на территорию приюта. У него уже тогда были приводы в полицию. Мы общались через забор.

Когда меня удочерили, в то серое утро он пришел в последний раз. Стоял по ту сторону забора, сжимая железные прутья и беззвучно плакал. Это был единственный раз в жизни, когда я видела его слезы.

Когда ему исполнилось восемнадцать, он приехал ко мне. Но приемные родители были против, чтобы я общалась с ним. По их мнению, для меня это было плохо.

Он передал мне телефон, который он купил на последние деньги, и по которому мы созванивались. Пока его не нашла у меня приемная мать. И отобрала, устроив целый скандал, сказав, что он ворованный.

Она хорошая женщина. Семья врачей. И они всегда были ко мне добры.

Только вот не все их решения я понимала. Им не нужно было запрещать мне общаться с братом. Он никакой не преступник. Он хороший человек. И хороший брат.

Но видимо я не так уж много знаю о нем. О его сегодняшней жизни.

Я ничего не знала про то, что они тоже стали бандой.

Это первый раз, когда я вернулась в город, после девяти лет отсутствия. И, кажется, меня ждет здесь много сюрпризов.

В любом случае я не планирую оставаться долго.

Мне нужно искать новую работу.

— Рит… — теплое прикосновение руки вырывает меня из воспоминаний.

Митя легонько сжимает мой локоть, заглядывая в глаза.

— Все не так плохо, как ты думаешь. Мы нормальные пацаны... Я могу только догадываться, чего тебе стоило вернуться сюда, и я буду очень благодарен тебе, если ты задержишься. Хоть на немного подольше.