Поздний бунт. Андрей Старицкий

Андрей Иванович, беседуя с государем, ничего не утаил из разговора с Глинским, лишь умолчал, что известил того о грядущем скором освобождении. Когда же князь Старицкий наконец закончил пересказ, Василий Иванович с хитрецой во взгляде спросил:

- Небось обнадежил? Не умолчал о моем намерении?

Старицкий смутился: как воспримет брат-царь его самовольство? Скрыть? Или признаться? А-а, была не была.

- Грешен, государь, не удержался.

- Не мужа это поступок, но отрока. Не злоупотребляй моим доверием тебе. Помни, не гоже, чтобы слуги царевы знали его замыслы. В этом великая мудрость единовластия. На первый раз прощаю, но впредь если что - взыщу. Потеряешь мое доверие. Ладно, переходим к делам нашим грешным. Нынче я сам прикину что к чему, а завтра поутру будь у меня. Позову я дьяков Посольского и Разрядного приказов, станем решать, что делать и с послами, и с ударом по Польше. Тебя прошу не отмалчиваться. Предлагай то, что тебе посоветовал Глинский, ни в коем случае не ссылаясь на него.

Не предполагал Андрей Старицкий, что Василий Иванович позовет только одних дьяков, и поэтому переживал, как бы со временем до Михаила Глинского не дошло, что от него он выдавал за свое мнение. Ловко ли будет глядеть после этого ему в глаза? Однако брат-царь и в самом деле позвал на совет только дьяков Посольского и Разрядного приказов.

Послушав их доклады о текущих делах, Василий Иванович перешел к главному, ради чего и собрал их вместе:

- Известно вам, что ко мне едет барон Сигизмунд Герберштейн от императора, и нужно встретить его с достоинством. Брат мой, Андрей Старицкий, которому я поручил возглавить переговоры от моего имени с бароном, поделился со мной своими соображениями. Давайте послушаем, что он надумал.

- Перво-наперво считаю: вслед за бароном Герберштейном либо с ним вместе прибудут в Москву послы короля польского Сигизмунда. Они, гордясь знатной победой на Днепре, где смогли пленить даже главных воевод нашей рати, наверняка заносчиво станут требовать, чтобы мы вернули Смоленск и иные города, возвращенные нами ратными успехами в лоно своей отчины. Напористости у них будет достаточно еще и оттого, что барон Герберштейн примет их сторону, это они хорошо знают. Так вот, чтобы сбить с ляхов спесь, надлежит, по моему мнению, дать им почувствовать нашу силу. Нанести самим мощный удар, выбрав несколько городов.

- Это по части Разрядного приказа, - прервал брата царь. - Давайте обсудим это предложение, прежде чем перейти к делам, которые находятся в ведении Посольского приказа.

- Я сказывал тебе, государь, - начал с поклоном дьяк Разрядного приказа, - как воевода псковский Андрей Сабуров взял хитростью Рославль и, пограбив его, воротился в Псков, не потеряв ни одного своего ратника.

- Как не помнить? Хотел наказать его за самовольство, да передумал: слишком ловко он обвел вокруг пальца ляхов.

Ив самом деле, поход псковитян на Рославль достоин похвалы. Шляхтичи мелкими набегами на окраины Псковских земель основательно их разоряли, и терпение псковитян кончилось. Народ заполнил бывшую вечевую площадь, требуя немедленно слать гонцов к царю, чтобы оградил он слуг своих от наглых ляхов; и тут, неожиданно для самих псковитян, перед волнующейся толпой предстал воевода Андрей Сабуров.

- Предлагаю, граждане Великого Пскова, гонца к царю-батюшке послать, но, не дожидаясь московской рати, самим принять меры. Сходим в ляшскую землю, если на то будет твое согласие, Великий Псков.

- Веди, воевода, рать!

- Веди!

- Проучи коварных ляхов!

Всего три тысячи конных ратников, к удивлению псковитян, взял с собой Сабуров. Они-то считали, что воевода поведет полки, но перечить и навязывать своей воли не стали. А воевода пересек границу и повел свой трехтысячный отряд тихо и, никого не обижая, не трогая даже фольварки. Став у Рославля, послал в город делегацию с просьбой обеспечить его съестными припасами, ибо бежит он от великого князя Московского под руку короля Сигизмунда Казимировича.

Ворота распахнулись. Граждане безбоязненно повезли и понесли всякую снедь, надеясь продать с выгодой, но тут псковские конники ворвались в город. Пошла резня и грабеж.

Обогатившись и взяв в полон множество мужчин и девиц пригожих (Сабуров приказал освободить только ганзейских купцов со всеми их товарищами), псковитяне без помех возвратились домой.

- Так вот, - продолжил дьяк Разрядного приказа, - мне известно, что Сигизмунд-король повелел воеводе Константину Острожскому спешно готовить рать для ответного удара. Ждал со дня на день гонца с вестью, что ляхи выступили, тогда собирался доложить тебе, государь. По моему прикиду, Острожский пойдет на Опочку. Разрядный приказ обдумал уже ответные меры, подготовил свои предложения.

- Подготовил-подготовил! Почему прежде не поставил меня в известность?!

- Да как же можно. Слухи - что кисель на воде.

- Ну, а теперь можешь о замыслах своих сказать? Пусть кисельных.