…Пожалуй, даже в пятницу

— Вот, молодой человек, эту штукенцию надо взять и отнести со мной на склад. Давайте, юноша.

— А что это за гвоздик висит на лесочке?

— Где гвоздик? Да что вы — это же приспособление для прочистки канальца. Смотрите суда — перед началом работы этот предмет берётся таким образом, просовывается суда и несколькими движениями…

Пена хлынула из огнетушителя на начштаба и залила его с ног до головы. Чертыхаясь и визжа, он оттолкнул от себя баллон, но это не помогло — почти всё его содержимое уже покрывало его с ног до головы.

В зданию подъехала бригада ветеринаров. Я поспешил к ним навстречу.

— Здравствуйте, товарищи, заждались. Вот, понимаете, упыреныш взбесился. Наверное, крысу бешеную покусал. Странный случай — воображает себя начальником штаба ГО, а сам брыкается, визжит — ну вы видите.

— Не беспокойтесь, товарищ, сейчас заберем на карантин, обследуем, курс укольчиков, здоровеньким вернем. Через недельку.

— Вот и чудесно. Ну я пошел.

Начштаба был препровожден в место, где он смог отдохнуть от перипетий богатого событиями дня. Продержали его там только полдня, а меня лишили премии. Я был счастлив.

Глава 3. Памятник нерукотворный

Началось с того, что на меня стала как-то странно смотреть лаборантка. Я объяснил это происшествием с Чистовымьевым и постарался не реагировать. Потом заглянул домовой Панфнутий, внимательно вгляделся в моё лицо, вздохнул и со словами: «Похож… А я вот за триста лет безупречной службы даже портрета не удостоился» — грустно побрёл восвояси. Но когда позвонил Роман Ойра-Ойра, моё сознание отказалось понимать происходящее.

— Алле, Привалов? Привет, старик. Ну ты даёшь… От скромности не помрёшь. Ты у нас как — дважды герой или кавалер орденов трех степеней? А может ты заслуженный деятель искусств, признанный при жизни? Перещеголял, брат, Пушкина! Ай да Сашка, ай да щучий сын!

— Роман, брось издеваться, что это на тебя нашло?

— Ладно, если считаешь, что все в порядке — мне-то какое дело? Имей только в виду — развеять твои изваяния будет стоить месячного лимита электроэнергии твоего ВЦ, я уже прикинул. Так что сам заварил, сам и думай, как расхлебывать.

— Ромка, ну не томи ты, говори, что стряслось?!

— Да ты что — с луны свалился? Ничего не знаешь? Заработался… Выгляни в коридор-то.

Я мысленно прижал уши к затылку и осторожно выглянул в коридор. Там вдоль стены стояло нагромождение каких-то нелепых фигур странного вида. Подсознание опередило моё сознание, и я ощутил холодок на спине раньше, чем понял, что я вижу. Вдоль стены тянулась бесконечная галерея каменных изваяний, каждое изваяние было моим портретом в различных нелепейших позах — карикатурными, как мне показалось, изображениями. Вдоль галереи ходили сотрудники института, кое-кто щелкал фотоаппаратами, обстановка напоминала смесь выставки потешного искусства и театрального капустника — прежде всего потому, что вместо обычного молчаливого созерцания статуй, как это происходит в музее, в данном случае коллеги эмоционально комментировали каждое изображение в отдельности и всю экспозицию вместе взятую. Моё имя упоминалось не всегда с должным почтением. Громче всех раздавался голос Камнеедова: «Вы это прекратите!» Я ущипнул себя и убедился, что, к сожалению, не сплю. Вдруг говор смолк… По коридору приближался Янус Полуэктович. Был ли это А-Янус или У-Янус, я поначалу не понял. В последнее время разница между ними становилась все меньшей и меньшей.

— Ну что, Александр Иванович, типичная ошибка программиста, как вы говорите? Зависание на цикле, так вы это называете?

И тут меня осенило!

— Точно! Я же не задал граничных условий выхода из цикла! Эх я, дубина!

— Ладно, всё ясно, давайте расходиться, и подумаем, как утилизовать это нагромождение монументов. Вы ведь позволите их убрать отсюда, не так ли?

— Конечно, Янус Полуэктович, только как же это сделать?

— А уж это, голубчик, вы сами сообразите.

Но народ и не думал расходиться. Когда стало ясно, что это — результат ошибки, волна ехидства сменилась валом любопытства. Роман первым высказал общее мнение:

— Давай, Сашок, колись — что сие и откуда?

— Что и откуда, я, кажется, догадываюсь, а вот как оно тут оказалось…

— Давай по порядку.

— Ну, понимаешь, там в виварии у Горгоны клетку пеной залило. Надо было что-то делать. Вот я и послал дубля на её спасение. А поскольку от её взгляда дубль мог окаменеть, я наделил дубля осторожностью по своему подобию и магическими силами. А он из осторожности вместо себя послал дубля, наделенного осторожностью, который вместо себя послал дубля и так далее… Этого варианта я не учел — возможности циклического повторения постановки задачи. Дубли, видимо, множились и все-таки растревожили Горгону, и в результате все окаменели. Только как они тут оказались? Корнеев их тут расставил, не иначе.