Пожар в борделе во время наводнения

- Как нет? Сто случилось? - Вилли тяжело дышал и начал шепелявить от избытка собственной слюны.

- Погиб ваш друг! Не доплыл. Вернее, он бы доплыл, но не в нем дело. Там, где-то в середине подъезда, они натолкнулись на какое-то облачко. И ваш парень замерз.

- Как это замерз?

- Обледенел. Превратился в ледышку, как будто его жидким азотом облили. Котов его вытащил как бревно, сам обморозил руки. Афро-русский Вилли опустил руки.

- Алло, алло! - кричал Прохарчин. - Не вешайте трубку. Вилли осилил и поднял руку к уху. Но не ту. Сообразил, осилил и другую.

- Ребята, - Прохарчин заговорил по-отечески, - сейчас начнется фейерверк. Придут три танка, и мы откроем огонь по нижним этажам - не может же эта вода никогда не кончиться, если в здании будут сплошные дыры, как в решете. Вы сейчас находитесь в правом крыле, старайтесь его и придерживаться. Первые три залпа будут произведены в 3.15, потом передышка. Если не поможет, повторим через 15 минут. Ребята, держитесь! Это ваш последний шанс. По шарам будет вестись автоматический огонь, попробуем отсекать их от окон. Действуйте по обстоятельствам, пробивайтесь. Повторяю, пробивайтесь как можете - это ваш последний шанс. Это нечисть! Они перебьют вас всех по одиночке. Чем дольше вы там сидите, тем они сильнее - время не на нашей стороне. Деритесь чем и как можете. Чем вы сильны, тем и воюйте. Если есть сила в мышцах - бейте им по мордам; если можешь молиться - молись; если хочешь - попробуй отшутиться или взять наглостью, вдруг получится. Получилось с удлинителем - берите удлинитель. Главное, это оказывать сопротивление! Выделять эту энергию сопротивления. Бесов нельзя убить, их можно изгнать, помните об этом. И мы должны прорваться с минимальными потерями! С нами Бог! Удачи вам!

Прохарчин, чтобы не позволить себе слишком много сантиментов, резко отсоединился.

- Все! Накрылись медным тазом, - Вилли отирал пот со лба. Женщины выли, пребывая в соляном столбняке.

- Я ему не верю, - сказал Эсэм.

- Я тоже ему не верю: если обстрел не даст результатов, они просто разнесут все здание, - отозвался Вилли. - Что для них несколько человек? Лучший карантин - два метра под землей.

- Не в том смысле, Вилли. Просто, мне кажется, то, что он сказал, неправильно. Кто сказал, что мы должны непременно рваться отсюда на верную гибель? Кто сказал, что это единственный шанс? И кто может поручиться, что завтра вода и шары сами благополучно не исчезнут? А если не завтра, то через три дня или неделю.

- Правильно, - вмешался Илья Георгиевич. - Благочестивый Иов и за день не знал о предстоящих катастрофах, а также и за час не знал о предстоящем благополучии.

- Это что, данные социологических опросов? - усмехнулся сутенер.

- Скажи, что ты собираешься делать? Эсэм нашел в углу щетку и ответил:

- Я собираюсь посмотреть ногу. Это был не взрыв, а что-то другое, ведь мы ничего не слышали.

- У тебя приступ храбрости или ты уже свихнулся?

- Обреченность бодрит.

- Ты должен посмотреть, что за дрянь валяется в коридоре? Зачем? Через полчаса по нам начнут бить из пушек! - крикнул Вилли вслед уходящему.

Эсэм осторожно подкрадывался к ноге. Подойдя на метр, он не стал прикасаться к ней, а попытался древком щетки подтолкнуть ее поближе к себе. Палка неожиданно уменьшилась в длине, и Эсэм безрезультатно шаркнул ей по полу. Посмотрев на конец щетки, он удивленно обнаружил, что тот срезан идеально ровной плоскостью. Эсэм проделал еще одну попытку, на этот раз ведя палкой по полу очень медленно. Тут он заметил причину явления, хотя она не очень-то укладывалась в голове. На полу был стык двух кусков линолеума, именно к нему и примыкала нога своей верхней усеченной частью. Вся дальняя часть щетки, которая зашла за линию стыка, за некую границу, бесследно пропала. Обследовав ловушку, насколько это позволяли остатки щетки, Эсэм утвердился в том, что она совпадает с линией соприкосновения кусков линолеума, и решил пометить ее как-нибудь более заметно. Набрав ладонью побелки со стены, он прочертил вдоль стыка мелом финишную черту. Заметнее не стало. Эсэм присмотрелся к ноге, и ему показалось, что жирные вены ступни пульсируют. Набросив на нее платок, преодолевая отвращение и страх, он коснулся пульса пальцем. Нога была теплой и явственно осуществляла кровообращение. Эсэм, не имея больше терпения и желания возиться с пакостными чудесами, побежал в кабинет.

Балаган репетировал последний день Помпеи, балаганщики рвали на себе волосы.

Вилли катал шарики из остатков фениного творога, весь блядский пантеон, с надрывными воплями, тянул к нему руки, ища защиты.

- Перестаньте блажить! - огрызнулся Вилли. - На, вот тебе, - и он вложил в чью-то отверзтую длань один из шариков, точно милостыню. Илья Георгиевич уже уперся лбом в пол и произносил свои рэпы на старославянском. Ли звонила в посольство, губки ее зло сжимались. Татьяна Алексеевна хлопнула стопку водки и собирала по всем комнатам провода, выдирая их из электроприборов.

Эсэм посмотрел на часы: оставалось десять минут до открытия огня. Он попробовал перекричать общий шум: