Пожарский

Борьба с Самозванцем шла переменчиво. Города по нескольку раз переходили из рук в руки, подвергались грабежу и поджогам. Победители устраивали побежденным резню… чтобы пасть жертвами новой резни, когда их воинский успех сменялся неудачей. Половина страны пострадала к тому времени от Смуты. Блокада Москвы отрядами Лжедмитрия II отрезала великий город от источников питания. Обозы с продуктами уже не доходили до стен Белокаменной: их перехватывали по дороге. Над столицей нависла угроза голода.

Особую важность приобрело Коломенское направление. Чуть ли не единственная артерия, по которой к Москве доставляли продовольствие, шла через коломенские места. К ужасу царя, воеводы Иван Пушкин и Семен Глебов прислали известие: «От Владимира идут под Коломну многие литовские люди и русские воры». А драться за город и за дорогу, через него пролегающую, уже некому. Ратники есть, но доверенные лица в недостатке…

Вот тогда-то переламывается судьба князя Пожарского. Он-то хранил верность государю и при Болотникове, и при «Тушинском воре». Ему о присяге напоминать не требовалось, а биться с неприятелем князь был готов. И государь сделал на него ставку.

По свидетельству летописи, «Царь… Василий послал воевод своих под Коломну, князя Дмитрия Михайловича Пожарского с ратными людьми. Они же пришли под Коломну и стали проведывать про тех литовских людей. Вестовщики, приехав, сказали, что литовские люди стоят за тридцать верст от Коломны в селе Высоцком. Князь Дмитрий Михайлович с ратными людьми пошел с Коломны навстречу литовским людям, и пришел на них в ту Высоцкую волость на утренней заре, и их побил наголову, и языков многих захватил, и многую у них казну и запасы отнял. Остальные же литовские люди побежали во Владимир».[44]

Итак, под Коломной Дмитрий Михайлович осуществляет в ночное время стремительное нападение на лагерь вражеского войска. Противник разбегается, в панике бросив армейскую казну. Дмитрий Михайлович показывает себя опытным и решительным военачальником. Его действия спасают столицу от крайне неприятной участи. В Белокаменную потек хлеб…

Таким образом, Пожарский оправдал повышение по службе честным воинским трудом.

Но даже в тот момент, когда монарх остро нуждался в успешной боевой операции, когда поставить на командование оказалось просто некого, захудалость рода Пожарских продолжала скверно влиять на служебное положение князя. И очевидные боевые заслуги его ничуть не исправляли дела.

Прибыв к Коломне с отрядом, Пожарский должен был, по терминологии современного военного дела, «организовать взаимодействие» с тамошними воеводами. Но первый воевода коломенский Иван Михайлович Пушкин-Меныиой «…на съезд к нему не ездил и у дела государева не был и к царю Василью писал, что ему менши князя Дмитрия Пожарского быть невместно».[45]

Пушкина отозвали к царю, а Пожарский, слава Богу, справился с неприятелем, получив поддержку второго воеводы, Глебова.

Продолжением стал местнический суд. Когда Пожарский вернулся в Москву, его ожидало челобитье Пушкина. Дмитрий Михайлович бился местническими «случаями» младших ветвей Стародубского княжеского дома — Татевых, Хилковых, Палецких, не поминая самих Пожарских. Знал: слабы местнические позиции Пожарских для такого дела… Пушкин упрекнул его в этом, и тогда сам царь вынужден был возобновить тяжбу. Местнической комиссии велено было взять у Пожарского «…иные случаи, где бывали… Пожарские, и хотел тово суда царь Василей слушать сам», — видимо, желая помочь ценному служильцу. Но до нового суда по непонятным причинам дело тогда не дошло: «Тот суд у Ивана Пушкина со князь Дмитреем Пожарским при царе Василье не вершен», — сообщают документы.[46] Скорее всего, страшное напряжение борьбы со Лжедмитрием II не позволило царю отвлечься на новое разбирательство. Оно откладывалось, откладывалось… а потом и сам Василий Иванович лишился трона.

Дмитрию Михайловичу тогда приходилось несладко: в связи с его назначением под Коломну туда была отправлена грамота, несколько неудобная для родовой чести князя Б. М. Лыкова.[47] Так же, как и Пожарский, тот оказался среди сторонников царя Василия Ивановича. Более того, князь Лыков и воеводствовал неподалеку — в Бронницах. Разгоревшееся местничество Пушкина с Пожарским высветило неприятную для Лыкова грамоту. Тогда Борис Михайлович возобновил старое, годуновских еще времен, разбирательство. И хотя это второе дело так же не было «вершено», как и тяжба с Иваном Пушкиным, надо полагать, Пожарскому, недавнему победителю литовцев, крепко испортили всю радость от воинского триумфа…

Одоление врага под Коломной произошло в начале 1609 года — в январе или первой половине февраля, скорее в феврале. Точнее определить дату невозможно. А вот день, когда началась местническая тяжба, известен: Иван Пушкин подал жалобу 20 февраля 1609 года.[48]