Пожиратель сюжетов

Преобразившийся неожиданным образом Муз, левой рукой поправил золотой венец, неумолимо сползавший ему на переносицу, а правую вытянул вперёд и вверх в традиционном римском приветствии.

— Аве, Избранный! — неожиданно громогласно пророкотал он, заглушая все прочие шумы. Затем откашлялся, и обратился к кому-то у себя за спиной: — Звук немного убавь, и убери эти наводки аидовы.

— Матерь Зевсова, — прошептала Муза.

— Какого хрена тут вообще сейчас происходит? — от чего-то тоже шёпотом возмутился Козорезов.

— Раз, раз, раз, — произнёс бывший грек, словно проверяя микрофон.

Звук действительно менялся, пока не стал вполне пригодным для восприятия. Хотя немного басов невидимый звукорежиссёр всё же оставил, наверное, для соответствия величественности момента.

— Раз, — повторил новоявленный император, — вот так хорошо.

Валера посмотрел на свою любимую. Девушка с глазами, распахнутыми раза в полтора шире естественного придела, взирала на вершину Колыбели. Из этого следовало, что подобная трансформация ковбоя оказалась для неё совершенно неожиданной.

И тут Он заговорил.

— Взгляни на наше величие, Автор! — прокричал бывший грек. — Теперь ты станешь единственным в мире!

— Не понял, — замотал головой Валера.

— Чего ты не понял, дуралей? — закричала Муза. — Он и есть Пожиратель!

Всё вдруг вокруг затряслось. Это хохотал Муз.

— Глупое имя! Хотя и эпатажное! — согласился тот. — Да убери ты басы! — закричал он на невидимого помощника.

— Да как ты мог? — возмутилась девушка. — Ты же муза! Мы созданы помогать созидать, а не разрушать!

— Не волнуйтесь, — усмехнулся Пожиратель, — ни один сюжет не пострадал. Я их не уничтожаю, а собираю для своего автора!

— Это он, оказывается, для тебя старается, — больно толкнув Валеру в плечо, сообщила девушка.

У Козорезова закружилась голова от переизбытка абсолютно нереальных событий, которые его мозг честно пытался перевести по курсу в реальные. Мало ему было оказаться в идеальном мире у Колыбели сюжетов, так теперь ещё одна его муза оказался зловещим Пожирателем, а вторая, пусть и бывшая, судя по всему, его же в этом и винила.

«Кругом виноватый», так это, кажется, называлось в литературе. Валера честно пытался вникнуть в ситуацию, но это действие никак у него не выходило.

— Великий Козорезов! — тем временем продолжал вещать Муз. — Звучит не так красиво, как Шекспир, но вполне сойдёт для наших целей. Про Шекспира она тебе уже рассказала?

— Что ты творишь, ковбой? — вопросила Муза. — В каком веке ты оставил свои мозги? Свой разум? Ты хочешь величия вопреки воли автора? Да ты с ума сошёл!

Бывший грек снова поправил венец, продолжавший предательски сползать ему то на уши, то на нос.

— От чего же вопреки? — делано удивился он. — Козорезов, разве ты не мечтал ещё утром встать в ряд бородатых классиков?

Девушка тревожно посмотрела на Валеру, но тот обречённо кивнул.

— Было такое.

Император ещё более воодушевился, наблюдая похвальную покорность в среде своих подданных.

— Теперь, когда я заберу все сюжеты всех авторов мира, мой писатель поднимется выше всех этих унылых бородачей! Ибо никто и строчки не сможет написать без нашего участия и внимательного контроля!

— С Шекспиром вы действовали также? — поинтересовалась Муза.

— Если честно, — почти обычным голосом произнёс бывший грек, — он меня и научил, как тырить сюжеты! Классный мужик был.

Что-то тут не так, подумал Валера. Хотя, тут всё не так! Голый писатель, завёрнутый в купальный халат, разговаривает с двумя абстракциями на фоне горы, пожирающей сюжеты и образы, а так же обезьян с дубинками.

— Мне кажется, — медленно произнёс он, — или тут дело не только в величии?

Император аж подпрыгнул от удовольствия, от чего золотой венец, помяв ему уши, сполз на шею, затормозив о плечи.

— Ты начинаешь вдохновляться, мой автор! — заявил он. — Правда, Шекспир додумался быстрее, но на то и меркантильный шестнадцатый век!

Вот так и едет крыша, решил Валера. Не стоило всё-таки пить столько «Бехеровки». Коварный оказался напиток. Прочих писателей глючит с коньяку на эльфов, гномов и разных там волкодавов. А его бредом оказались сразу две музы. Одна с сиськами, и вторая с золотым венцом на шее.

— Ты о чём? — девушка смотрела то на Козорезова, то на Пожирателя, поэтому было непонятно, к которому из них она обращается. — О чём Шекспир додумался?

— Бизнес, — вздохнул Валера, — чего ж непонятного. Он собирается торговать сюжетами. Продавать их прочим авторам.

В ответ Муза даже сказать ничего не смогла, только изумлённо охнула и как-то вся обмякла и осела.

— Поправочка, — изрёк бывший грек, — не я, а мы! В большей степени ты! — и вытянутым вперёд указательным пальцем он ткнул в сторону автора.

— Я-то тут, каким боком? — поинтересовался Валера.