Пожиратели

Ганнибал нажал на газ. Они плавно проскользнули по глади Ульвсундашён, мимо Эссингеледена и скал Фредхеля. Амид считал мосты, запомнив, сколько их предстоит миновать. Остров Лонгхольмен выступал из темноты черными очертаниями. Амид понемногу расслабился. Ни одного огонька на воде в поле зрения. Ни одного полицейского вертолета над головой. Задание выполнено. Почти без отклонений — в отличие от майского, когда были подключены шведы. Ганнибал, стоящий на корме, перебросил через борт винтовку. Она исчезла в черной воде. Амид открыл портфель Юханнеса Аландера, который прихватил с собой из больницы, и громко выругался. Компьютера внутри не было, только пачка отчетов компаний. Сердито порывшись в карманах, он достал два мобильных телефона своей жертвы, которые присвоил еще на лестнице перед зданием SEB. Засунув их в портфель, он швырнул все через борт. Нервы начали успокаиваться. Он вдохнул прохладный воздух. Дело закончено. В темноте он различал слабое освещение на мосту Лильехольмсбрун. До шлюза в Хаммарбю оставалось не так далеко. Шведский контакт Амида должен был поджидать их там, готовый уговорить дежурного дополнительно открыть ради них шлюз. Все равно дежурный ничего задним числом не вспомнит. Потом — еще несколько часов до Нючёпинга, где припаркованы машины. Первое, что он сделает, вернувшись домой, — съест несколько острых суджуков у Вестербро, возможно запив сладким мятным чаем. Или глотком «Арака». Хотя он и любит Данию, но не за еду. Красные свиные колбаски и пиво «Hof» пусть глотают сами.

Они приближались к островам Ошты. Он сверился с мобильной картой, прикрыв ее ладонью, чтобы приглушить свет экрана. Тут в глаза ему бросилась отметка, сделанная им на карте. Она не имела ничего общего с сегодняшним заданием — он поставил ее еще летом во время поездки с целью рекогносцировки. «Линн» — было написано возле отметки, торчавшей из дома по адресу Тантугатан, 26. Судя по всему, это место находилось неподалеку, где-то там, в темноте. Заманчиво. Однако это уже другое задание, для другого случая. И его выполнит кто-нибудь другой. Может быть, сами шведы. Вопрос не в том, будет ли это сделано, а в том, когда

это произойдет — учитывая тот ущерб, который она им нанесла в прошлый раз. Его босс, Карстен Буфельдт, не из тех, кто забывает такое.

Бам!

Удар оказался оглушительным.

Лодка так сильно накренилась, что Амид упал лицом вперед, ударившись головой о руль. Обстрел? Он заморгал. Горячая кровь заливала один глаз. Ветровое стекло было забрызгано кровью. На полу у его ног лежал Ганнибал. Ранен? В обмороке? Вокруг царила тишина. Никаких прожекторов с берега. Мост над ними казался пустынным. Никаких катеров поблизости. Похоже, они ни в кого не врезались — наверное, просто сели на мель посреди фарватера. Он как раз собирался окликнуть Вукацерку, когда увидел, как она вылезает из воды и переваливается через борт. Вид у нее был пришибленный. Ганнибал все еще лежал неподвижно. Казалось, он невредим — не считая небольшой выбоины у виска. Вукацерка принялась трясти его, и Амид отметил, как тот зашевелился.

Рикард стоял рядом с Линн, глядя на ночной пейзаж. Они залезли на крышу сарая и теперь стояли, держа в руках по дымящейся чашке чая. Линн отыскала отвар ромашки, который должен был его успокоить. Дождь перестал, слабый лунный свет пробивался через мокрый туман. Освещенные высотные дома красовались над водой, словно вид на Манхэттен или Доклэндс. Трудно было представить себе, что в том месте, где они сейчас находились, всего полвека назад располагались самые бедные кварталы Стокгольма, где жили рабочие сахарного завода, теснившиеся в убогих грязных лачугах. Линн подлила еще чая из термоса. Боковым зрением она отметила движение. Темная тень, казалось, нырнула головой вниз с моста Орстабурн. Затем они услышали удар. И тут же раздался резкий звук, словно переломилось дерево. И снова тишина. Время как будто остановилось.

— Что это было? Кто-то прыгнул с моста?

Голос Линн прозвучал взволнованно. Она повернулась к Рикарду, который уже слезал с крыши сарая. Послышался какой-то слабый звук — поначалу она подумала, будто это ветер. Но звук усилился, все больше напоминая скуление щенка. Линн спрыгнула вниз и обогнала Рикарда.

— Ребенок! Поторопись, это там, на мосту! Ребенок плачет.

Когда он догнал ее, она уже бежала по велосипедной дорожке на мосту. Они тут же увидели ребенка, сидевшего рядом с перевернутым велосипедом. Линн остановилась на расстоянии. Девочка посмотрела на нее большими круглыми глазами, потом перевела взгляд на перила моста. Линн медленно приблизилась к девочке, присела, стараясь не напугать ее, улыбнулась вымученной улыбкой.