Пожиратели звезд

В качестве основной темы он опять избрал Дьявола, его реальное, физическое присутствие среди людей. Главная хитрость врага в том и заключалась, что он сумел посеять сомнения в своем существовании. В нескольких словах, но произнесенных с такой силой, что иногда с некоторыми из женщин случались настоящие истерические припадки, преподобному Хорвату удавалось разоблачить того, к соседству с которым люди привыкли настолько, что разучились распознавать его. Молодой проповедник на протяжении десяти лет направлял таким образом всю свою энергию, весь свой талант на то, чтобы вынудить Беса занять достойную позицию, с которой тот, благодаря скептицизму атеистов, постоянно норовил ускользнуть: позицию врага номер один.

Реакция на проводимую им кампанию внушала немалый оптимизм. Денежные вклады текли рекой, вызывая острую зависть противников Духовного перевооружения. После одержанной им в Лас-Вегасе – возможно, самой выдающейся – победы, когда ему удалось доказать реальное присутствие Дьявола так впечатляюще, что зрители впали почти что в исступление, пришлось вызвать пожарных, чтобы освободить зал. Люди обнимали и поздравляли друг друга, плакали от избытка чувств, от восторга. На следующий день один крайне неблагожелательно настроенный местный журналист написал нелепую статью, в которой заявлял, что Князю тьмы не мешало бы вручить преподобному Хорвату специальный приз: «Славный пастор с восхитительным рвением вселяет в людские сердца надежду на то, что они все-таки смогут найти покупателя на товар, сбыть который уже отчаялись: на свою душу». Цинизм при последнем издыхании, – в ответ на его зубовный скрежет и жалкое тявканье миссионер лишь пожал плечами. Но все же был несколько обеспокоен, получив вслед за тем солидную сумму денег «на благие дела» от агентства, представляющего общественные связи генерала Альмайо в Соединенных Штатах.

Американская пресса постоянно осуждала диктатора; его изображали кровавым тираном, достойным соперником Трухильо; хотя чаще всего слухи распространяли политические эмигранты, которые сами были уличены в преступлениях, совершенных во время пребывания у власти, тем не менее проповедник, принимая деньги, испытывал некоторое отвращение; он даже сделал конфиденциальный запрос в Государственный департамент. Оттуда ответили, что представители Альмайо в ООН и в системе Содружества американских государств всегда поддерживали точку зрения Вашингтона и обеспечивали решающее большинство голосов в ходе обсуждения некоторых серьезных вопросов, поставленных на голосование, – в частности, в момент введения войск в Санто-Доминго. Кроме того, христианину не пристало считать человека, будь то даже диктатор, полностью потерянным для Господа и лишенным всякой возможности искупления. Д-р Хорват передал чек Церкви. В любом случае этот неожиданный эпизод, равно как и доследовавшее за ним приглашение, доказывал, что отзвуки его речей докатились туда, где нуждались в них больше всего, и в сердце человека, вне всяких сомнений ужасного, но происходящего из глубоко верующих слоев индейского народа, пробудили какое-то беспокойство, может быть даже угрызения совести. Д-р Хорват принял и приглашение.

По прибытии в аэропорт не было никаких обычных формальностей; миссионера с подчеркнутым уважением проводили к предоставленному в его распоряжение «кадиллаку». Он заметил, что многим из пассажиров – в том числе и кубинскому «супермену» – были оказаны те же почести: их ожидали точно такие же «кадиллаки» с одетыми в военную форму шоферами.

Его попутчик оказался милейшим человеком – очень худой и высокий, с соломенного цвета волосами, бледно-голубыми веселыми глазами, длинной шеей, громадным адамовым яблоком, острыми чертами живого, ироничного лица, в котором было что-то по-лошадиному некрасивое, но дружелюбное и симпатичное; спутник представился: он был датчанином, звали его Агге Ольсен, приехал из Копенгагена. Они немного поговорили об этом красивом и таком чистеньком городе, где д-р Хорват побывал однажды. Проповедник заметил у ног своего соседа довольно большую коробку, весьма странную по своей форме: она напоминала одновременно и скрипичный футляр и гроб; коробка занимала много места, и лучше было бы поместить ее в багажник – так было бы удобнее всем. С ними ехал и молодой кубинец, скромно занявший место рядом с водителем.

Аэропорт находился в добром часе езды от столицы; со всех сторон видны были вулканы – одна из основных достопримечательностей страны, привлекавшая сюда туристов; внезапно д-ра Хорвата охватило какое-то гнетущее чувство, вроде бы даже и дышать стало трудно.