…Пожнешь бурю: Хроника двух трагических часов

Да нет, видимо, вы правы, Евгений Александрович.

Много у нас развелось персональных шоферов. Грешен, у меня есть тоже. Так и не научился водить машину. Все было недосуг. Купил собственную «Волгу» – так ею управляют дочь с зятем.

Приезжайте к нам в отпуск – научу, – предложил Федоров. – И здесь же на права сдадите.

По блату? – спросил Гришин, и оба они рассмеялись, отошло малость от сердца, отпустило напряжение.

Откуда им было знать, что навстречу уже торопится другая, более страшная весть?

Когда «уазик» вывернул на прямой участок дороги и бегущую машину стало видно с посадочной площадки, от вертолета отделилась фигура военного человека. Он успел пробежать сотню метров навстречу.

Когда Федоров резко затормозил, офицер оказался справа от автомобиля и рванул на себя дверцу, за которой сидел Гришин.

– Товарищ генерал-полковник! – закричал он, задыхаясь от быстрого бега. Лицо его раскраснелось, капли крупного пота выступили на лбу. – Вас срочно на связь! Получен боевой приказ…

– 

67

– Белый дом не отвечает, – сообщил оператор прямого провода Москва – Вашингтон.

Установленный по специальному соглашению двух правительств на случай выяснения конфликтных ситуаций непосредственно между советским и американским лидерами, этот особый канал связи имел дублирующие системы, которые взаимозаменяли друг друга на случай технических неполадок. Поэтому Председатель Совета Обороны подавил едва не вырвавшийся у него вопрос: а все ли в порядке со связью?

Где сейчас Президент? – спросил он у помощника, который занимался Соединенными Штатами.

Вчера у них были командно-штабные учения на ЦКП в горе Митчелл, – ответил помощник. – Сегодня утром, по их времени, вместе с генералом Уорднером Президент должен был вылететь в Вашингтон.

– Если вылетел, то где он может быть сейчас?

Еще в пути. Разрешите уточнить, состоялся ли вылет?

Уточняйте, – разрешил Председатель, – Но почему не отвечает Белый дом?

Поскольку Президента нет на месте, они могли отключить линию, – предположил Министр обороны.

Да, но о таких звонках из Кремля Президенту сообщают куда угодно, где бы он ни находился, – возразил Председатель Совета Министров. – Срочно подключить Центр снижения ядерной опасности!

Центр заблокирован американской стороной, – обреченно махнул рукой маршал. – Пытаемся пробиться…

Военное и политическое руководство Советского Союза переместилось теперь в особое помещение, которое на чрезвычайный случай превращалось в Главный центр, из которого управляли Вооруженными Силами страны.

Звоните в Пентагон, министру обороны! Буду говорить с Оскаром Перри.

С ним не очень-то поговоришь, – заметил вполголоса один из секретарей ЦК – он ведал международными делами, был прежде дипломатом и лично знал Храброго Оси.

Через коммутатор Пентагона вышли на приемную Оскара Перри. Трубку взял помощник министра Сидней Хэтч.

– Весьма сожалею, сэр, – голос помощника задрожал, когда он узнал, кто спрашивает его шефа, – извините, сэр… Но мистер Перри запретил отвечать на вызовы Москвы.

Разговор прервался.

Провокация! – воскликнул Председатель Совета Министров.

В этом нет сомнения, – заметил Министр обороны. – Со своей стороны я сразу отдал необходимые распоряжения.

Соедините меня с нашим послом в США, – сказал Председатель Совета Обороны и, услышав голос посла, спросил: – Чем порадуете, Фрол Игнатьевич?

Пока ничего нового добавить не могу. Предпринял все меры. Госдепартамент ничего не знает. А может быть, делает вид. Использую все каналы, товарищ Председатель. Мыслимые и немыслимые.

А что с Президентом?

Он вылетел в Вашингтон. Должен был вылететь… Тут появился помощник и кивнул.

Мы тут, в Москве, уже знаем, что вылетел… А что дальше?

– Подождите секунду… Да! Вот только что мне сообщили из неофициального источника: на Президента со вершено покушение! Его вертолет сбит в Северной Каролине.

А сам он? Сам-то жив?

Пока не известно…

Это плохо, – сказал Председатель. – Звенья одной цепи… Что у нас с гражданской обороной?

Предприняты все необходимые меры, рассчитанные на такой случай, – сообщил один из секретарей ЦК.

… Сегодня утром, до завтрака, Председатель просматривал наброски выступления на ближайшем Пленуме Центрального Комитета партии, который должен был обсудить вопросы идеологической работы в стране.

В молодые годы Председатель Совета Обороны всерьез увлекался философскими науками, да и теперь, готовясь к той или иной встрече на высшем уровне или к выступлению перед коммунистами, населением страны, он искал ответы на каждодневно возникавшие вопросы в трудах тех, кто посвятил себя попыткам найти принцип равновесия между субъективным и объективным, вечно существующими законами материального мира и человеческим их восприятием.

Заново перечитывая работы Ленина и Плеханова, Маркса и Энгельса, Фейербаха и Гегеля, не переставал удивляться их бережному отношению к мыслям предшественников, с которыми они могли не соглашаться, но в то же время вовсе не зачеркивали, пусть и ошибочное, утверждение оппонента, видя в нем один из кирпичей в фундаменте общей истории развития человеческого сознания.