Позитив-2. Человек, который смеётся

– Позитивного дядьку видели и другие горожане, – продолжил журналист. – Впрочем, и выжившие в бойне как один утверждают, что убийца был в ударе.

На экране появились нечёткие кадры с камер видеонаблюдения, установленных на набережной. Качество изображения позволяло лишь определить силуэт. Вот он остановился, вот он засмеялся, вот поднял руки… Лица на записи не было видно!

– Вот чёрт! – выругался Геннадий и от злости рванул руку вперёд, услышав треск. Наклонившись поближе к экрану, он ухватился большим пальцем о лямку майки, и выношенная ткань не выдержала напора. – Вот чёрт, – выругался Геннадий второй раз. Это была последняя более-менее целая майка. Хотя хрен с ней, скоро она будет не нужна.

Затем в телевизоре появились другие кадры – с дороги. Из-за листвы и машин были видны две сгорбленные фигуры, медленно пересекающие проезжую часть.

– Кроме того, перед бойней подозреваемый перевёл через дорогу старушку. По крайней мере помогающий пожилой женщине мужчина походит по описанию, – прокомментировал журналист.

Камера снова переключилась на его серьёзное лицо:

– Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье 105 – «убийство». Однако её могут переквалифицировать в ходе расследования, в частности, на «теракт». На данный момент выясняются все обстоятельства трагедии.

Экран опять занял жуткий фоторобот с искажённой гримасой и номерами телефонов под ними.

– Если вам что-либо известно о подозреваемом и его местонахождении, –

журналист продолжал репортаж за кадром, – срочно позвоните по указанным номерам или обратитесь в ближайшее отделение полиции.

Геннадий пощёлкал по другим каналам, где говорили о показывали примерно то же самое. Прикрытые квадратиками тела в церкви и при церковном дворе, его на набережной, фоторобот с теми же номерами телефонов. Что ж, он внёс краски во вчерашний день, пора было поработать над сегодняшним.

Он выключил телевизор и вернулся на кухню. Смёл рукой крошки со стола, посмотрел на подсохший пакетик чая, содержимое которого действительно напоминало измельчённое сено. Подумал: выбросить его или оставить заварить во второй раз. Покрутил в воздухе перед глазами, дотянулся до него носом и решил оставить.

Бросив пакетик на стол, он сполоснул потрескавшуюся чашку и пошёл собираться. Душа требовала продолжения банкета!

Часть 2. Вторая очередь

Когда с утренним моционом и новостями было покончено, Гена пошёл собираться на второй день.

Вещи были небрежно брошены в прихожей. Старая футболка пропахла потом и до сих пор не просохла. На джинсах он обнаружил пару бордовых пятен, как напоминание о прошедшем. Только ружьё было аккуратно повешено на вешалку. Он провёл пальцами по холодном стволу, закрыл глаза и снова вспомнил вчерашние кадры. Он жмёт на курок, люди падают, как мишеньки в тире. И чёртова пустота внутри. Впрочем, сложно пробывшему долгое время пустому сосуду так быстро наполниться хоть какими-то эмоциями.

Собравшись, Геннадий присел на подлокотник кресла – «на дорожку». Он не знал, как закончится этот день. Может, его уже вычислили, и он получит пулю в лоб, когда выйдет из подъезда. Или это произойдёт во время второго акта. Что он оставит после себя?

Геннадий снова вспомнил песню, которую пела девчушка на набережной: «Когда меня не станет, мир будет другим». 

Из-за него этот мир уже стал другим, и после его смерти он тоже изменится.

Он подумал: может, оставить записку? Или написать завещание, чтобы квартиру передали Нине. Да, она подло бросила его. Однако не загуляла, замуж не выскочила. Живёт тихонько с мамой. Значит, он для неё что-то да значил, несмотря на второй – разводной – штамп в паспорте. Кстати, в том же самом паспорте: при замужестве она взяла его фамилию и оставила её после развода. С другой стороны, как ни крути, Нина была единственной оставившей след в его душе, к кому он был хоть как-то привязан.

Он оглянулся в поисках бумаги, понимая, что это лишняя трата времени. Откуда ей взяться? Максимум старые пожелтевшие газеты с программкой, которые вряд ли воспримут всерьёз.

Потом его осенило. Геннадий прошёл в спальню, в гардеробную, где пылилась его роба и инструменты. Достал чёрный рабочий фломастер и вернулся в прихожую. На обоях размашистыми буквами он написал: «После моей смерти квартиру наследует Нина Иванова».